– Не люблю дураков, – сказал Альмод, неотрывно глядя на Эрика.
Надо бы поблагодарить, но слова завязли в горле – слишком уж нехорошим был взгляд. Кажется, под дураками он имел в виду вовсе не…
– Парни, а вы знали, что выйти за стены без командира считается попыткой побега? – поинтересовался Ульвар.
Альмод ухмыльнулся, обвел пальцем вокруг шеи, изображая петлю. Эрик сглотнул.
– Нет… – выдохнул Кнуд.
– Кому первому в голову взбрело?
– Мне, – сказали они хором.
Кнуд дернул за рукав, но Эрик неотрывно смотрел на командира. Казалось бы, чего проще – повиниться, попросить пощады. Оказаться на виселице из-за сотворенной по пьяни глупости – даже не преступления, они ведь на самом деле не собирались бежать, – немыслимо, невозможно… Ульвар – нормальный мужик, поймет. Он и сейчас не злится. Альмод…
Казалось бы, чего проще – повиниться, опустить взгляд: так щенок падает на спину перед матерым волком, подставляя беззащитное подбрюшье, безмолвно признавая полную власть… И все обойдется, Эрик знал это не разумом, а тем нутряным чутьем, каким загнанный зверь находит единственный возможный путь к спасению. Он заставил себя распрямить плечи, не думать о ледяном страхе, скрутившем нутро.
– Это была моя идея, – сказал он, по-прежнему глядя в глаза Альмоду. – Выпивка кончилась, а таверна на станции не закрывается на ночь. Глупо, признаю. Но глупость – не оправдание.
Болтаться в петле за пьяную выходку – еще глупее. Но умел наворотить – умей и ответить.
– Это я сказал про таверну, – вмешался Кнуд. – Эрик не знал про нее. Так что это была моя идея. И в лес его потащил я.
Ульвар расхохотался:
– Балбесы! Оба. Я не собираюсь давать делу ход: если дергать Первого из-за каждой мальчишеской глупости, у него других забот не останется.
– Глупость в этом мире натворила куда больше бед, чем явная злонамеренность… – медленно произнес Альмод. – И я не собираюсь оставлять ее безнаказанной.
Эрик не отвел взгляд.
Так просто сказать – дескать, пьян был, не ведал, что творил, смилосердствуйся! Только знал ведь – и про запрет, и что творил, знал. Стоил его маленький бунт виселицы?
– Воля твоя, – сказал он. – Оправдываться не буду: что сделано, то сделано.
– Вот же два барана упертых! – Ульвар вклинился между ними. – Все, хватит. – Он взял за плечи Эрика и Кнуда, подтолкнув к тропе. – Марш домой, пока я тоже не разозлился.
Кнуд дернул за рукав, увлекая следом. Сдвинуться с места получилось не сразу: ноги дрожали.
– Я всегда ценил твои советы и твою помощь, – негромко прозвучал за спиной голос Альмода. – Но очень прошу: не лезь в то, как я управляюсь со своими людьми. Или мы всерьез поссоримся.