— Да лучше уж там.
Они сели рядом с бомжами, накрылись отобранными у них плащами и затихли.
— Если из вас кто-то хоть слово скажет о нас, зарежу! — пригрозил всем Андрей, угрожая вытянутым ножом, бомжи притихли, некоторое время они смотрели на них и затем приступили вновь к своим беседам. Пять минут спустя в каморку заглянули оперативники, особо не осмотревшись, они покинули подвал и побежали дальше осматривать другие комнаты зданий.
— Они нас ищут, — сказал Равиль.
— Видел, — ответил шепотом Андрей, оскаливая желтые зубы.
Следом за оперативниками в коморку заглянула и девушка, в ее руках все еще полыхал факел из шерстяного шарфа, который уже постепенно догорал, как спичка.
— Стойте, это же они, они тут! — словно сигнализация крикнула она на весь подвал, ее возможно и не услышали, это дало возможность ребятам для того, чтобы поймать ее. Андрей обмотал ее лицо длинным шарфом, позаимствованным у бомжей и, закинув ее на спину, как мешок, унесли в темные отдаленные комнаты сырого подвала.
— Отпустите меня, свиньи! — пыталась она кричать сквозь материю, сдавливающую ее челюсти.
— Ты смотри, какая она красивая, стройная, сексуальная, — произносил Равиль, срывая с нее всю одежду.
— Завяжи ей руки, чтобы не брыкалась, — сказал Андрей, удерживая ее, прижимая к земле.
— Нет! Отпустите меня! Нет! Нет!
— Заткни пасть, дура! — ударил ее по лицу Андрей.
С нее сняли всю одежду и нижнее белье, привязали к трубам у стены обе руки, обессиленная девушка все еще пыталась сопротивляться и не даться им, но они ей овладели, и только тогда она сдалась. Ее изможденное голое тело лежало на холодной, сырой подвальной земле, два негодяя надругались над ней и оставили умирать. Она согнулась клочком, подогнув к груди обе колени, плакала. Спустя некоторое время бомжи заметили ее и освободили, они на руках вынесли ее наружу, одев ее в рваную различную одежду, и лично передали милиционерам в руки. Спустя еще около полу часа, она пришла в себя, успокоилась и писала заявление, об изнасиловании и грабеже, свидетелями выступили бомжи.
Андрей с Равилем в это время вернулись на Баумана, засели в баре и стали выпивать пива.
— Ты думаешь, наши лица никто не запомнил? — спросил Андрей, осторожно оглядываясь по сторонам.
— Нет, не реально было запомнить лица, менты не видели, баба не видела, разве что бомжи, но они я думаю, будут молчать.
— Они то ничего не скажут, вот баба бы не ляпнула чего вдруг.
— Нет, она не помнит нас, она в шоке и вообще я стер все с ее памяти, помял ее немного.
— Не надо было тебе ее бить, она была классная девчонка.