— Что-то я не совсем въезжаю в эту тему, объясни мне.
— Ну, в общем, тебя подозревали в том, что ты голубой, из-за того, что ты не гулял с девочками, — признался Олег, прошептав ему в полголоса.
— Да ты что! — удивился Марат, — правда что ли?
— Так оно и есть, я точно тебе говорю, хотя это могло быть и не правда.
— Да конечно не правда! — возразил Марат, — я не был голубым, это я точно помню, даже могу доказать это. Вон видишь ту очаровательную девушку, — Марат указал на привлекательную девушку, которая сидела на лавке и как будто кого-то ждала. — Вот она прекрасна, как небо! Она желанна, я хочу ее сейчас, — сказал Марат.
— Я тебе верю, — признался Олег, — и надеюсь, ты найдешь девушку.
— Не надейся, а верь, я точно найду ее, — уверено сказал Марат.
— О, смотри, кто идет, — указал Олег на приближающегося к ним парня.
— Кто это?
— Знакомый наш, вы раньше с ним общались, гуляли вместе.
— В каком смысле?
— В смысле в том, что вас двоих подозревали голубыми, в этом смысле.
— Ага, понятно.
— Миш! — отозвал его Олег, который стоял в стороне, — ты нас, не заметил что ли?
— Извините ребята, я вас даже не помню, — сказал Михаил.
— Пойди сюда, — позвал его Марат.
— Я Олег, ты меня должен уж помнить, я навещать тебя приходил со своей знакомой Катей, помнишь?
— А, кажется, я тебя вспоминаю, — кивнул Михаил.
— А это Марат, — представил его Олег. — Вы ведь вместе лежали в больнице, обои память потеряли, вы дружили вместе, не разлей вода, были.
— Да, мне мать рассказала по тебя все, — сказал Михаил, обратившись к Марату.
— Я тебя, по-моему, помню, — задумался Марат.
— Ладно, дружки не буду вас отвлекать, вы вспоминайте все что забыли, вам обоим вместе будет легче, а я пойду, меня девчонка ждет, — сказал Олег и покинул их. Марат с Михаилом остались наедине.
— К сожалению, я все плохо помню, ничего не могу вспомнить, — сказал Михаил.
— Мне говорили, что мы вдвоем, когда на нас напали бандиты, избили нас палками, у нас у обоих были ссадины размером в мяч.
— Да, я тоже такую историю слышал, — сказал Михаил.
Они пошли прогуливаться вдоль Баумана, о чем-то говорили, что-то старались вспомнить, как два друга, знакомые с детства и прошедшие вместе огонь и воду. Два неразлучных и верных друга, где третьему было делать нечего; их сознание, их души были обращены только друг к другу и нарушение их единства, каралось казнью, как вторжению на чужую территорию. Глаза в глаза, слово за словом, взгляд за взглядом, движение за движением, все плыло и растворялось в одном их поле подвластные одной волне, которую создавали они как два корабля в море, спасавшие друг друга и видевшие только друг друга, а третьего не дано. Как он и она, как, да и нет, как друг и брат, как рай и ад, как огонь и вода и ничего третьего, так и они оба, слова, которых очень близко друг к другу привязывали и поглощались противоположными их сознаниями. Мысли, душа и сердце тонули в одной душе, сознание и слова тонули в одном сердце, вера и надежда тонули в одном понимании.