А может оказаться и так, что Максимов заставил ее работать на себя, например шантажировал чем-нибудь. То-то она обрадовалась, узнав, что ей больше не нужно заниматься стариком и тот переходит в ведение Леры…
Лера встряхнулась, стараясь освободиться от наваждения. Завтра она, возможно, узнает всю правду о делах, творящихся в отделении. Но это потом, а сейчас она находится в роддоме, и перед ней на экране счастливое лицо матери, только что родившей ребенка. Нельзя забывать о том, что Светка – ее подруга, одна из немногих, кто был неравнодушен к Лериным проблемам.
– Там в пакетах яблоки, бананы и немного винограда, – заговорила Лера, стараясь улыбаться как можно приветливей, – затем сыр, три пакета молока, творог…
– Знаю, знаю. – Светка засмеялась и замахала руками. – Я уже поглядела. Ты, случайно, не весь магазин скупила?
– Так твой муж велел, – обиделась она.
– Чего-чего, а этого у него не отнять, – кивнула Светка. – Щедрый он у меня. Не говорил, когда сможет подъехать?
– Вечером, наверное, – предположила Лера. Впопыхах они с Шуриком забыли обсудить этот весьма важный вопрос.
– Ладно. – Светка зевнула. – Спасибо, что заскочила. Побегу, а то малышка там одна в палате. Вдруг проснется?
– Беги.
– Шурику я на работу позвоню. Как вы там? – Со Светкиного лица сбежала улыбка, оно стало серьезным и мрачным. – Как похороны?
Лера молча вздохнула.
– Жаль Настюшку, – тихо проговорила та. – Просто не верится, что так случилось. Ты держись, Леруся! Степанычу моему привет передавай. А то я по нему соскучилась, ей-богу.
– Передам. – Лера почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой. Что это? Искренний порыв или глубочайший цинизм? Вот бы узнать.
– Счастливо вам с маленькой, – с усилием проговорила она, – я постараюсь еще заехать.
По дороге из роддома Лера завезла Машку в «Макдоналдс». Та давно клянчила у нее детский обед с игрушкой, и она решила, что нужно воспользоваться случайно освободившимся днем.
Она наблюдала за дочкой, за обе щеки уплетающей чизбургер и картошку фри, поддакивала ее веселой болтовне, а мысли вновь и вновь возвращались к тому, что произошло за минувшие два дня.
Сегодня вечером позвонит Максимов. Он теперь будет звонить каждый день. Могла ли она подумать всего три месяца назад, что он победит – обстоятельства сломят ее, заставят сдаться, уступить? Могла ли предполагать, что за эти мгновенно пролетевшие месяцы встретит настоящее счастье и тут же потеряет его? Могла ли знать, что, приняв на свои плечи чересчур тяжелую ношу, ожесточится, потеряет веру в близких людей и начнет подозревать всех и вся?