– Ничего. – Дед махнул рукой, спустил рукав рубахи, который Лера засучила ему, измеряя давление. – Ерунда. Ничего не случилось.
Он снова повернулся к стенке и натянул на голову одеяло.
– Ладно. – Лера отошла от его кровати и остановилась напротив Андрея. – Ну, что у вас?
– Все нормально. – Свой любимый ответ он произнес глухо, почти сквозь зубы.
Во время осмотра оба старались не встречаться глазами. Лера отчетливо слышала в трубке жесткое, с хрипами дыхание Андрея. Оно оказалось намного хуже дедовского и того, каким было три месяца назад, в первый день их знакомства. А причина этого – она, ее проклятая невнимательность и расхлябанность!
Лера снова почувствовала огромную вину перед Андреем, и настолько остро ощутила ее, что на минутку перестала владеть собой. Перед глазами возникла пелена, перехватило дыхание.
Она видела, что он заметил ее состояние, его лицо напряглось, стало совсем чужим, суровым. Он слегка отстранился от нее, как бы давая понять, что осмотр пора закончить.
Лера сложила фонендоскоп и, ни слова не говоря, вышла из палаты. Ей понадобилось полчаса, чтобы снова обрести спокойствие, и она на чем свет ругала себя за глупое поведение и несдержанность.
Отныне такие осмотры предстоят ей ежедневно, если только не попросить Максимова забрать у нее восьмую палату и передать в ведение Анны или Полины Михайловны. Но тогда Лера потеряет доступ к карте Скворцова и вообще не сможет контролировать его лечение, а этого нельзя допустить. Она продолжала подозревать Анну наравне со Светланой, и отдать старика – все равно что подписать тому смертный приговор. Стало быть, восьмая палата останется у Леры, и в будущем таких срывов, как сегодня, быть не должно.
Вскоре после ее обхода пришел Максимов. Он заглянул в ординаторскую, увидел Леру и улыбнулся:
– Как работается?
– Все хорошо, – кивнула она в ответ.
– Ты не забыла про вечер?
– Да, я помню.
– Если что-то понадобится, говори, не стесняйся.
– Спасибо.
Он исчез у себя в кабинете. Лера прикрыла дверь, уселась за стол и раскрыла историю болезни Скворцова. На всякий случай она прислушалась: в коридоре было тихо, лишь откуда-то издалека доносился приглушенный голос Анны, очевидно, беседовавшей с родственниками пациентов.
Лера углубилась в записи с самого начала. Значит, все по порядку: старик поступил в больницу по «Скорой» в состоянии острого астматического приступа. Дыхание жесткое, прослушиваются астматические хрипы, сильный кашель, мокрота почти не выделяется, сердечные ритмы нарушены, тахикардия. Первоначальное лечение проходило в блоке интенсивной терапии, в данном случае типовое: введение больших объемов изотонического раствора, гепарин, отхаркивающие средства и гормонотерапия.