Охранник скрылся да дверью, унося с собой щенка, а Лера снова побрела к ограде. Ей неосознанно хотелось оттянуть время, когда нужно будет идти в больницу. Еще можно подождать, постоять здесь минут десять, нет, уже семь. А впрочем…
Она решительно прибавила шагу. Жалкие пять минут ее не спасут. Все равно скоро она переступит порог отделения и увидит шефа. Машка давно в саду, а Лера так и не придумала, как ей быть дальше. Одно ей стало ясно: нужно как-то бороться, нельзя совсем опускать руки, сдаваться на милость Максимова, быть кем-то вроде его заложницы.
Но как бороться? Пойти в милицию, рассказать все с самого начала про его домогательства, про то, как он поручил ей палату астматиков, как она накануне своего дежурства встретилась с опекунами Скворцова и те усомнились, не помешает ли Лера убийству деда? Но у нее нет ни одного свидетеля, никого, кто бы слышал ее разговор с опекунами, кроме самого Максимова. Да если бы кто-то и слышал – ни чернявый, ни толстяк в пуховике не сказали ничего криминального и подозрительного, все их слова можно истолковать двояко, и никто не станет искать в них тайного смысла.
Остается слабая надежда на графологическую экспертизу, но ее проведение возможно лишь в том случае, если заведут дело. А дело заведут, если Лерино заявление о виновности Максимова в покушении на убийство Шаповалова примут всерьез. В противном случае разгневанный шеф поступит с ней так же, как с Настей.
Значит, милиция отпадает. Это слишком большой риск.
Во всяком случае, она не может идти туда одна. Нужен человек, который бы поддержал ее, подтвердил, что ей можно доверять, она не какая-нибудь шлюшка, с места в карьер прыгнувшая в койку шефа, ни черта не смыслящая в терапии.
Где же взять такого человека? Открыть всю правду Анне? Объяснить ей, что четыре года назад ее облапошили, повесив на нее чужие грехи, да еще заставили расплачиваться за них собственным телом?
Но где гарантия, что Анна захочет слушать такую неприятную правду? С тех пор много воды утекло, она уже переболела, перестрадала, ворошить старое грязное белье – не такая уж большая радость, лучше обо всем благополучно забыть. И опять-таки Анна не видела родственников Скворцова и не была в ту ночь в больнице. Стало быть, свидетель из нее никакой.
Замкнутый круг. Он неуязвим, этот подлец, одним мановением пальца разрушивший ее счастье, подлинный гений зла, дьявол во плоти. И как его еще носит земля?
Лера почувствовала, как внутри закипает черная ненависть, сметая все остальные ощущения, поглощая страх, сомнения, отчаяние. Ничтожество, ублюдок, подонок!