Она почувствовала, что устала. Зачем все это, когда и так тяжело, она в отчаянии? И в сад они с Машкой снова опаздывают!
– Иди, – попросила она. – Я попробую поговорить с Машей, но обещать тебе ничего не могу. И еще. Если тебя не будет следующие полгода, можешь больше не подстерегать нас во дворе и не приносить шоколадки и игрушки. Я выкину их на помойку.
– Я постараюсь прийти. – Илья кивнул на прощание, взглянул на Машку, прыгающую возле бабы, и побрел к шоссе.
Они успели в сад. Правда, не ровно к восьми, но Катерина Михайловна прямо-таки просияла от удовольствия. Лере даже показалось, что веснушки на ее лице стали ярче.
– Другое дело, мамочка, – похвалила она, – в этом возрасте режим для детей – главное, а вы все время завтрак пропускаете. Раздевайся, Маша, и проходи в группу.
Дочка вяло принялась расшнуровывать ботинки, так и не сняв куртку.
Лера постояла рядом, пока она справлялась со своим гардеробом, но помогать не стала, решив: пусть вырабатывает самостоятельность согласно указаниям воспитательницы.
Потом они попрощались, причем Машка на этот раз вела себя удивительно сдержанно: не пролила ни одной слезинки, чмокнула ее в щеку и чинно удалилась.
Лера вышла на заметенную снегом улицу. Неподалеку от садика буксовала в сугробе машина, двое мужчин пытались подтолкнуть ее, а третий сидел за рулем и громко матерился в раскрытое окно.
По единственной расчищенной дорожке к соседнему школьному зданию гурьбой бежала ребятня в разноцветных и ярких, как у Машки, куртках.
Прямо у ограды сада сидел маленький, смешной и толстый щенок и трясся от холода. Заметив, что Лера смотрит на него, он приковылял ближе и, поскуливая, стал жаться к ее ногам.
– У меня ничего для тебя нет, – грустно сказала она. – И вообще, что ты здесь делаешь? Где твоя мама?
Щенок заскулил громче и стал повизгивать, словно жалуясь на злую судьбу. Лера поколебалась, а потом нагнулась, подхватила щенка под мягкий животик и пошла обратно в сад.
– Возьмите его, – попросила она охранника, немолодого мужика с военной выправкой, который стоял на крыльце и неспешно курил. – А то замерзнет. Кажется, из породистых, может, бросил кто-то.
– Держи карман, из породистых, – со знанием дела проговорил мужик, беря щенка за шкирку. – Двортерьер. Бегала тут шавка брюхатая, Лиска, небось ее отпрыск. А сама то ли сбежала, то ли под машину попала, а то и просто сдохла с голодухи. Давай, что ли, возьму. – Он прижал щенка к куртке защитного цвета. – Пусть живет, если только заведующая по шапке не даст – тогда придется ему гулять на все четыре стороны.