Шли годы, взвалив на плечи тяжесть расплавленного солнца, обмахиваясь местными журналами, замедляя шаги, чтобы купить эскимо. Шли годы…
Когда-то мы жили в горах. Теперь мы населяем кооперативы…
Вчера позвонил мой дядя Арменак:
– Приходи ко мне на день рождения. Я родился – завтра. Не придешь – обижусь и ударю…
К моему приходу гости были в сборе.
– Четыре года тебя не видел, – обрадовался дядя Арменак, – прямо соскучился!
– Одиннадцать лет тебя не видел, – подхватил дядя Ашот, – ужасно соскучился!
– Первый раз тебя вижу, – шагнул ко мне дядя Хорен, – безумно соскучился.
Тут все зарыдали, а я пошел на кухню. Мне хотелось обнять тетушку Сирануш.
Тридцать лет назад Арменак похитил ее из дома старого Беглара. Вот как было дело.
Арменак подъехал к дому Терматеузовых на рыжем скакуне. Там он прислонил скакуна к забору и воскликнул:
– Беглар Фомич! У меня есть дело к тебе!
Был звонкий июньский полдень. Беглар Фомич вышел на крыльцо и гневно спросил:
– Не собираешься ли ты похитить мою единственную дочь?
– Я не против, – согласился дядя.
– Кто ее тебе рекомендовал?
– Саркис рекомендовал.
– И ты решил ее украсть?
Дядя кивнул.
– Твердо решил?
– Твердо.
Старик хлопнул в ладоши. Немедленно появилась Сирануш Бегларовна Терматеузова. Она подняла лицо, и в мире сразу же утвердилось ненастье ее темных глаз. Неудержимо хлынул ливень ее волос. Побежденное солнце отступило в заросли ежевики.
– Желаю вам счастья, – произнес Беглар, – не задерживайтесь. Погоню вышлю минут через сорок. Мои сыновья как раз вернутся из бани. Думаю, они захотят тебя убить.
– Естественно, – кивнул Арменак.
Он шагнул к забору. Но тут выяснилось, что скакун околел.
– Ничего, – сказал Беглар Фомич, – я дам тебе мой велосипед.
Арменак посадил заплаканную Сирануш на раму дорожного велосипеда. Затем сказал, обращаясь к Беглару:
– Хотелось бы, отец, чтобы погоня выглядела нормально. Пусть наденут чистые рубахи. Знаю я твоих сыновей. Не пришлось бы краснеть за этих ребят.
– Езжай и не беспокойся, – заверил старик, – погоню я организую.
– Мы ждем их в шашлычной на горе.
Арменак и Сирануш растворились в облаке пыли. Через полчаса они сидели в шашлычной.
Еще через полчаса распахнулись двери и ворвались братья Терматеузовы. Они были в темных костюмах и чистых сорочках. Косматые папахи дымились на их беспутных головах. От бешеных криков на стенах возникали подпалины.
– О, шакал! – крикнул старший, Арам. – Ты похитил нашу единственную сестру! Ты умрешь! Эй, кто там поближе, убейте его!
– Пгоклятье, – грассируя сказал младший, Леван, – извините меня. Я оставил наше гужье в багажнике такси.