Рассказ Меркушова развеселил Виктора. Он любил этого жизнерадостного земляка. Они были из одного города, были у них и общие знакомые. Часто в свободные минуты, особенно на отдыхе, они подолгу вспоминали Волгу, друзей, товарищей, знакомых, делились даже сердечными тайнами, поскольку были ровесниками; относились друг к другу с мужской заботливостью, предусмотрительностью, трогательным вниманием. Здесь, на фронте, вдали от отчего дома, для обоих эта дружба была особенно необходимой, спасительной. И каждый понимал это и ценил.
-5-
Прекрасна белгородская земля с ее холмами, просторными полями, живописными перелесками, речками.
Невольно в сердце каждого солдата вскипает ярость при мысли, что часть этой красивой, богатой, исконно русской земли испоганили и продолжают поганить фашистские варвары. Ярость стучится в сердца, и стук этот откликается раскатами неутихающего грохота орудий и рвущихся бомб.
Июль в разгаре. Сквозь тучки низко, у самого горизонта, пробилось солнце. Оно ударило багряными пучками по дальнему лесу, сверкнуло по речной глади, среди холмов отыскало высунувшуюся из-за деревьев церквушку. Свет бежал, накатываясь все ближе и ближе, и вот уже полыхнула цепочка стройных тополей, стоящих вдоль дороги, зеленью затеплились поля. Посветив немного, солнце опять затянулось хмурой наволокой, и по краю разлилась багровая полоса заката. А вскоре предвечерняя синь вовсе скорбно окутала холмы. Тут и там за горизонтом были видны всполохи горящих деревень.
Обходя боевые порядки своей роты, Виктор подолгу беседовал с командирами и бойцами, чувствовал, какой суровой решительностью исполнены их сердца, как высок их боевой порыв. Они готовы к новому бою.
Заалел восток. Казинцев вернулся с командного пункта командира батальона, собрал командиров взводов и поставил перед ними задачу: овладеть первой линией обороны, проходящей метрах в трехстах от деревни, а затем второй линией обороны и деревней.
Едва солнце поднялось над лесом, воздух содрогнулся от грохота орудий. Над головами проурчали снаряды, и в расположении противника выросли черные веера разрывов. Они в клочья рвали землю и все, что скрывалось на ней и под ней. Минут через пятнадцать канонада стихла и со свистом, оставляя огненно-черные шлейфы, пронеслись снаряды "Катюш".
"Через пять минут атака", — про себя отметил Виктор и по линии траншей скомандовал:
— Приготовиться к атаке!
В небо взвились две ракеты. Казинцев взволнованно крикнул: "За мной в атаку! За Родину!" — выскочил из траншеи и бросился в сторону врага. Он не оглядывался, знал, что рота движется за ним. Свистели пули, рвались мины и снаряды, редели ряды бойцов, но остальные стремились вперед, стреляя на ходу. Вот уже метров сорок отделяли их от траншеи. Полетели гранаты. Обгоняя друг друга, гвардейцы ворвались в траншею, завязался рукопашный бой. Виктор увидел прямо перед собой ствол ручного пулемета и целящегося в него рыжего верзилу. Мгновение, и автоматная очередь бежавшего рядом с Виктором Меркушова сразила гитлеровца. Рукопашная схватка была быстрой и решительной. Первая линия обороны была смята.