Владимир Иванович заметно волновался, покраснел, на лбу его выступила испарина. Он продолжил рассказ:
— Самым малым ходом на ощупь стали приближаться к пирсу. Катер коснулся бортом причала. Еще не успели подать швартовы, как он резко накренился на борт, раздались шум, треск, крики — люди, стоявшие плотной толпой на причале, бросились на катер. Они могли перевернуть его на месте. И в этот момент резанула автоматная очередь, и чей-то властный хриплый голос призвал людей к порядку. Катер же все больше и больше кренился на борт, и командиру ничего не оставалось, как срочно отойти от берега. С причала кричали, требовали немедленно подойти к берегу снова, угрожали. Что было бы дальше — не знаю, если бы в это время к причалу не подошел рыбацкий "дубок". Он-то и принял на борт сына генерала Петрова, сопровождавшего его офицера с хриплым голосом, успевших прыгнуть на борт людей и быстро отошел от берега. Возле подводной лодки "дубок" застопорил ход. Подали швартовы, подтянулись. Люди бросились на були лодки, хватались за леера, иные, не удержавшись, падали в воду. В люк лодки впустили только двоих — сына генерала Петрова и сопровождавшего его капитана Боярского.
До предела перегруженная лодка, задраив люк, стала медленно погружаться. Оказавшиеся в воде люди кричали, проклинали судьбу и начальство, просили помощи, захлебывались, тонули.
Эта картина часто всплывает в моей памяти, заставляет меня содрогаться.
Владимир Иванович замолчал. Мы остановились. Ветер шумел в вершинах сосен. Рокотал морской прибой. Из набежавшей темной тучи белыми мотыльками полетели мокрые снежинки. Мы зашли в крытую беседку, и Владимир Иванович заговорил снова:
— "Дубок" подобрал людей. А мы вернулись в пещеру, чтобы закончить ремонт носовой части. Ночь была темная и прохладная. Было слышно, как вверху над пещерой грохотали движущиеся танки, автомашины — это непрерывным потоком шли немецкие войска. Кое-как закончив ремонт оторванной носовой части, около двух часов ночи мы завели моторы и почти на полном ходу выскочили из пещеры.
Сразу же забегали лучи вражеских прожекторов, раздались пулеметные очереди, взметнулись всплески от рвущихся в воде снарядов.
Маневрируя на зигзаге, мы оторвались от берега. Однако перегруженный катер (кроме команды на борту было 15 пассажиров) зарывался в волнах разбитым носом и не мог развить полный ход. Для уменьшения его перегрузки сбросили за борт весь запас глубинных бомб. Катер пошел ровнее, устойчивее. Мы шли на юг в направлении Синопа. За кормой оставалось зарево севастопольских пожарищ.