— Не волнуйтесь, сегодня еще не будет дождя, — успокаивает нас староста.
— А завтра! — возражаем мы.
Сраженный столь неопровержимой аргументацией, он обещает завтра же с утра починить крышу. Впрочем, свое обещание он будет повторять каждый день все три недели, что мы пробудем в селении, и лишь накануне отъезда под проливным дождем, превратившим наши спальные мешки в губки, он пошлет несколько мужчин наскоро залатать самые крупные дыры свежесрезанными пальмовыми ветвями.
Все же хорошо, что нам достался именно этот домик, потому что он стоит чуть в отдалении от села на небольшой очень чистой песчаной косе. Однако скоро выясняется, что изоляция наша мнимая, потому что, хоть сами мы и не ходим в деревню, ее жители с утра спешат к нам в дом. Столько визитеров у нас еще никогда не было!
Да, очевидно, Сокнар действительно рай, по крайней мере для его мужской половины. Они не рыбачат, не охотятся, не знают никаких ремесел, не сеют и не жнут. Они даже не нянчат младенцев, как это принято в некоторых африканских деревнях.
Женщины одни надрываются от зари до зари, ходят за дровами и по воду, стирают белье, готовят и возделывают жалкие участочки кукурузы и бананов.
А их бравые мужья, с зари и до глубокой ночи, радуясь возможности найти в нашем лице хоть какое-то развлечение, плотной стеной обступают нас, пристально следя за каждым движением. В конце концов это доводит нас до белого каления, и Петер, не в силах больше быть мишенью этих островных зевак, кричит на них:
— Неужели так интересно смотреть на нас с утра до вечера?
— Нет, туан, — простодушно отвечает один, — просто нам нечего делать.
— Так отправляйтесь на рыбалку или поработайте в саду!
— Ками малас (нам лень)…
Сколько раз нам еще придется выслушивать здесь на островах это признание в лени, сделанное с немного смущенным вздохом, который явно должен означать:
«Может это и плохо, но ничего не поделаешь, зато нам хорошо!»
Другая особенность данной, кстати очень радушной, деревни — это страсть (трудно подобрать более точное слово) ее жителей, особенно мужчин, к прививкам. Мы, европейцы, стараемся всегда увильнуть от укола, а вот жители Сокнара почитают за высшее счастье вогнать себе в ягодицу какое-нибудь лекарство!
С первого дня они осаждают нас просьбами о сунтик (уколах), в которых мы отказываем им под самыми разными предлогами. На горе себе, я, ответственный за аптечку, проявляю слабость и делаю две инъекции антибиотиков мальчугану, покрытому огромными нарывами, после чего тот быстро поправляется.
С этого момента с утра до вечера во всех углах хижины меня ловят здоровенные детины, которые просят жалостливыми голосами, показывая себе на зад: