Старик еще около часа рассказывает нам подобные истории, потом все же желает спокойного отдыха и, выкурив последнюю сигарету, заворачивается в свой саронг. Ночь проходит без происшествий, только мне за ворот с дерева падает какое-то существо. Хотя и в полудреме, я сразу же вспоминаю о желтом скорпионе, которые кишмя-кишат в древесной коре, и успеваю подавить желание прихлопнуть его, что автоматически вызвало бы укол. К несчастью, один из наших спутников не смог подавить в себе это инстинктивное желание, и мы просыпаемся от его крика: скорпион укусил его в щеку. Несмотря на то что ему тут же капают на укус «чудодейственное» снадобье, купленное у китайца, щека его раздувается и не проходит дня два.
С первыми лучами зари бивак понемногу пробуждается, люди откидывают свои саронги, лежат некоторое время так и, еще окончательно не придя в себя, зажигают бережно оставленные с вечера окурки. Затем все идут освежиться к источнику, собирают хворост; оживает огонь, булькает рис.
Поскольку у нас больше нет ни чая, ни кофе, заботливый Махаму приготавливает нам из красной коры какого-то деревца жидкость винного цвета, которую весело называет комодским чаем. Кстати, он не так уж плох на вкус, хотя и немного терпкий (сахара, разумеется у нас тоже нет); жидкость эта, кроме того, говорят, помогает от расстройства желудка.
Потом мы отправляемся проведать вчерашние трофеи. Это великолепные самцы с толстыми длинными рогами. А Махаму без особых усилий быстро и ловко, так что на него приятно смотреть, свежует животных и расчленяет их на куски, которые островитяне кладут себе на голову. По завершении этой операции от буйволов остаются голые скелеты, кои даруются драконам, за исключением одной головы, из которой Петер заказал себе на обед мозги.
Стоянка превратилась в настоящую скотобойню. На земле навалены горы мяса, каждый отрезает тоненькие ломтики, натирает их грубой солью вперемешку с морским песком и выкладывает на солнце на широких листьях лонтары. Большие буйволовые шкуры, которые китайцы покупают по сто восемьдесят рупий за штуку, тоже разложены внутренней стороной кверху и прижаты к земле деревянными колышками.
Ровно в 8.30 на лесную опушку является еще один персонаж — это дракон, самый крупный, которого нам доводилось увидеть на островах.
— Это он, Дедушка! — кричат комодцы.
И правда, беглым взглядом достаточно определить, что лучшего имени ему не придумаешь. У этого медленно надвигающегося чудовища и впрямь допотопный вид. Огромный живо г провис до земли и болтается как мешок, а шкура серая и бугорчатая, похожая на кору, собралась вся складками и стала похожей на броню старого носорога. Видно, действительно ящер очень стар, да и все вокруг подтверждают это: они его «знают всю жизнь». Длина его, как мы потом замеряем по отметкам, приближается к трем метрам, то есть почти равна зафиксированному рекорду для комодских варанов. А вес его, который трудно даже определить, настолько чудовищен зверь, что-нибудь около двухсот килограммов.