Острова, затерянные во льдах (Орлов) - страница 26
— Ишь, что вспомнил, — улыбнулся Папанин. — Было это, когда мы полярную станцию на мысе Челюскин как следует строить начали, в тридцать четвертом году. Станция там была уже создана, но место, честно скажу, мне не очень понравилось. Я пошел на лыжах посмотреть берега поблизости, надеясь, что, может, удастся получше подыскать. И заблудился. Пурга началась. Думал: все, пропал. А в том месте, где теперь изба стоит, я к берегу вышел и определился. Место-то там заметное. Понял, в какую сторону надо мне идти. Вернувшись, сказал плотникам, чтобы срубили избу и отвезли ее на то место. Шкуру я там медвежью оставил, — продолжал вспоминать Папанин. — Запас продуктов.
— А для чего, Иван Дмитриевич? — спросил кто-то из присутствующих.
— Как для чего? — Папанин искоса поглядел на него. — Для того, чтобы было людям где передохнуть с дороги, обогреться, чтобы хорошо им, одним словом, было. Чтобы добро делать людям, — подытожил он, устав подбирать слова.
На душе у меня с тех пор полегчало. Больше я уже не каялся, что съел эту тушенку-реликвию: ведь она была припасена и для меня. Вернее, для таких, как мы с Вадькой.
Впоследствии мне приходилось слышать о папанинской избе, и всегда я с вниманием прислушивался, как будто говорили о хорошо знакомом мне человеке. О ней мне рассказывал радист Феликс Рыбаченко, который в 1968 году прошел вместе с Михаилом Буториным на «Щелье» от Диксона до Тикси. Этим плаванием известный помор доказал, что небольшие кочи древних русских мореплавателей могли огибать самый северный мыс морем. Феликс рассказал, что никакого журнала в избе не было. Подошли они к избе в штормовую погоду. Небо было серое, моросил дождь, и изба не показалась столь привлекательной, как нам. Труба свалилась, печурка прогорела. С ними был Тюков, новый начальник станции на мысе Челюскин; он обещал привести жилище в порядок. Уезжая, они оставили там чистый журнал.
Спустя несколько лет мне довелось читать записки туристов, которые прошли от озера Таймыр через горы Бырранга и по берегу Василия Прончищева, почти маршрутом Семена Челюскина, вышли к мысу. Видели они и избушку Папанина, отдыхали в ней. В избе они приметили новую печку. Как и прежде, в ней поджидал путников запас продуктов: соль, мешок крупы, чай, окаменелая буханка хлеба. На столе покоилась амбарная книга, которую оставил Буторин. Судя по записям, появившимся в ней, избу по-прежнему навещали. И было приятно знать, что поставленная Папаниным изба продолжает служить людям.
Про белух
Лето выдалось необычно теплое. Старожилы не помнили такого последние десять лет. Лед на этот раз отошел далеко от берегов. Капитаны проводили суда по проливу, как по реке, Ледоколы остались без дела и ушли работать в другие места. Температура в тундре поднялась до двадцати градусов. Снег стаял, и, словно пар, над высохшим мхом поднялись столбами комариные рои.