Полярники, дорвавшись до нежданного тепла, дни и ночи проводили на волейбольной площадке. Иные пытались загорать, а мы с Вадькой, конечно, решили заодно и искупаться. Но вода в тундровых озерах оказалась такой же ледяной, как и в море. Задним числом в курилке теперь припоминали, что необычному лету предшествовало невиданное шествие через мыс полярных мышей — леммингов. Уже в феврале, в лютый мороз, они начали выбегать из нор и, подгоняемые поземкой, устремлялись на север, как будто сговорились переселиться жить на острова Северной Земли. Их видели далеко во льдах пролива, хотя вряд ли кому из них удалось одолеть его. Но и не нашлось бы силы, способной их остановить. Крохотные зверьки нацеливались на север решительно и твердо.
В те дни я поймал одного лемминга, принес в дом, и несколько дней белая пушистая мышь с копытами вместо коготков жила у меня. Лемминг безостановочно, топоча копытцами по линолеуму, носился по комнате, постепенно сужая круги и под конец начинал вертеться вокруг ножки стула. Должно быть, ему не терпелось мчаться по снегу только вперед и прямо, и я отпустил его… Вслед за мышами весной объявились в тундре в небывалом количестве белые полярные совы. Они охотились на мышей. Поговаривали, что за ними теперь должны подойти и песцы, тоже большие любители пеструшки, как еще называют лемминга. Но раньше песцов у наших берегов появились белухи-белые полярные дельфины, которых, как припоминали старожилы, не встречали у побережья больше пяти лет.
Белухи появились вслед за сайкой, небольшой рыбкой, которую можно было ловить без всякой наживки, на пустой крючок. Еще немного льда тогда держалось у берега, в трещинах его кто-то и заметил сайку. Оказалось, что там ее видимо-невидимо. Мы опускали на нитке в трещину крючок и дергали наугад вверх — одна, а то и сразу две рыбины попадались.
В первые минуты в предвкушении того момента, когда рыба окажется на сковороде, а мы все сядем за стол, как-то и в голову не приходило подумать, не обязаны ли мы кому-то этим неожиданным угощением. И впрямь, что было делать сайке у наших холодных берегов и зачем сидеть в трещинах подо льдом! Но вскоре все прояснилось само собой. Из трещины послышался шумный вздох, с плеском брызнула вода, капли полетели в лицо. Кто-то подо льдом, оказывается, тоже ловил сайку. Мы побежали к кромке и среди воды обнаружили головы белых дельфинов.
Их было не больше десятка. Дельфины выплывали из-под льда, стремительно удаляясь к середине пролива, постепенно поднимаясь к поверхности. Вынырнув все разом метрах в тридцати от кромки, шумно, резко выбрасывали воздух и в тот же миг погружались, ненадолго оставляя на поверхности белую, без плавника спину. Еще и еще раз вентилируя легкие, белухи уплывали в море, там в отдалении разворачивались и устремлялись обратно. Так же строем незадолго до кромки заныривали и исчезали подо льдом.