Заповедными тропами зарубежных стран (Дроздов, Флинт) - страница 141
Самый большой водопад Нила — Мэрчисон-Фоллс
Фото А. Банникова
Уже час, второй красная дорога стремительно несется навстречу. По краю шоссе идут африканцы: рабочий день кончается, народ расходится с полей. Поодиночке, группами несут на плечах мотыги, жестикулируют, разговаривают, женщин сопровождают стайки детей, многие мужчины ведут велосипеды, навьюченные стеблями сахарного тростника или связками бананов. Одеты африканцы необычайно пестро. И улыбаются. Никто не умеет улыбаться так, как улыбаются африканцы!
Солнце медленно спускается, и длиннее, четче делаются тени, еще краснее кажется земля, темнее и гуще зелень листьев. До захода далеко, но уже ощущается какой-то перелом во времени — близится вечер.
Стена леса уступает место открытой, слегка волнистой равнине. Лишь кое-где видны группы высоких пальм и одиночные деревья с корявыми стволами и темной густой листвой. Из переплетения ветвей на тонких нитях свешиваются крупные плоды, не то гигантские огурцы, не то какие-то колбасы. А кругом море высокой травы: узкие листья, пушистые метелки соцветий, плотный, сплошной ковер, окутывающий пологие склоны холмов. Сколько ни смотрим, никаких диких животных: ни антилоп, ни слонов — ничего.
Останавливаемся — хочется сделать несколько шагов по африканской земле, посмотреть, какая она на ощупь. И вот первый шаг с дороги прямо в зеленую траву, под которой так и чувствуется твердая земля — и никакой земли нет, куда-то проваливаешься, теряешь равновесие, нога сразу уходит в толстый слой отмерших бурых стеблей, под ними хлюпает вода, хочешь еще шагнуть, но колено упирается в высокую, скрытую в ветоши кочку, падаешь, хватаешься за траву, а она режет руки, как ножом. Нет, тут без привычки не походишь! В мокрых ботинках, с порезанными руками выбираемся снова на дорогу. Интересно, как в этой путанице режущих трав прокладывают путь антилопы? Как ходили здесь африканцы, когда не было укатанных дорог и кожаной обуви?
Вот и сумерки, а дорога все тянется и тянется с холма на холм.
Давно уже не попадается селений африканцев, и равнина в сгущающемся вечере кажется неприветливой и недружелюбной. Вдруг впереди несколько огоньков. Еще минута, и видны костры и полукруг хижин. Автомобиль упирается в шлагбаум: граница, дальше начинается национальный парк Мэрчисон-Фоллс.
От полосатой будки отделяется высокая фигура, подходит, заглядывает в машину. Это африканец в форменной фуражке, начальник контрольного поста. Пока он при свете фонарика проверяет наши бумаги, мы смотрим, слушаем. У хижин горят небольшие костры, тенями движутся какие-то фигуры. Изредка и приглушенно доносятся то детский смех, то просто несколько слов на непонятном языке.