— Понятно! — кивнул Клаус. — Лишние разговоры и все такое. Верно!
Капитан смотрел вниз, на воды Большого Фок. Он видел легкую тень, перескакивающую с волны на волну. Казалось, тень скользила куда быстрее, чем летел сам дирижабль. Если долго смотреть на ее полет по зеленоватой глади моря, то пропадает чувство реальности и возникает ощущение, что ты вот-вот сольешься с этой тенью в одно целое и понесешься над Большим Фоком. Да и сам Фок выглядит уже не морем вовсе, а глубоким зелено-голубым ветром, плотным и насыщенным, как сама жизнь.
— Как полагаешь, Клаус, они люди или птицы? — спросил вдруг Вадим.
— Люди, — уверенно кивнул механик. — Птичьего у них немного, да и то лишь ненастоящее. Они же бывшие пираты. Промышляли где-нибудь в Туманной гавани, подчинялись своему хофманду, что живет на мысе Глимренд, и ничего общего с птицами не имели. Уж и не знаю, чего им в голову взбрело так измениться!
Вадим усмехнулся и слегка подкорректировал направление движения цеппелина.
— Ты веришь всем сказкам, что тебе рассказывают? — спросил капитан.
— Многие моряки и летчики видели Глимренд!
— Кто?
— Ну… — Клаус закатил глаза. — Как же его? Эх! Не помню! У меня вообще, дружочек, очень плохая память на имена. Но это вовсе не доказательство того, что Глимренда не существует.
— Клаус, помолчи! — покачал головой капитан «Перышка». — Иди лучше проверь нашего гостя.
— Какого? — замер механик.
— Голубя, Клаус, голубя!
Через несколько минут механик вернулся бледный как смерть. Правда, Вадим уже знал, к какой новости ему готовиться — старушка Ансет уже сообщила ему об утрате.
— Он мертв! — сказал пораженный Клаус. — Представляешь?! Но если это простая вертячка, он должен был протянуть еще несколько дней. Насколько я понимаю, при вертячке умирают от истощения. Странно все это!
Капитан едва заметно кивнул. Сейчас его поглощала одна мысль — загадочная рукопись, принесенная на борт «Перышка» этим почтовым голубем. Именно с появления этой вещи началась череда необъяснимых событий. Правда, сейчас рановато было проводить какие-либо параллели — все казалось притянутым за уши. Однако долгие часы полета в хрупкой тишине, столь располагающие для неспешных размышлений, сделали свое дело. Теперь в голове Вадима выстраивалась пусть и эфемерная, но все же столь заманчивая и мистически необъяснимая сеть причинно-следственных связей. Осторожно, стежок за стежком, плелась эта паутина, словно бы книга бытия инталов, все литературные памятники которых были не написаны, а вышиты или связаны.
* * *
«Перышко» пришвартовалось одним из последних. Разнорабочие в ангаре едва слышно костили летчиков, которые сегодня как специально сговорились и прибывали один позже другого. И вместо того, чтобы сыграть партейку в ганеш, они вынуждены были привязывать канаты к швартовым кольцам.