От размышлений командира отряда отвлек хищный крик, раздавшийся на болотах. Он донесся откуда-то издалека, но вскоре был повторен громче и ближе.
— Они идут! — прошептал Да-гур, стоящий в кабине паровоза, рядом с Геваном.
Состав резко дернулся и медленно начал разгон. Тягач пыхтел и источал жаркий пар. Га-тор запрыгнул на подмостки паровоза, окинув напоследок взглядом весь состав. В кабине двое слуг из числа фокшей без устали бросали уголь в топку.
— Ну, тронулись! — сказал командир.
Луна походила на замочную скважину, через которую кто-то великий и недосягаемый наблюдал сейчас за началом кровавой драмы. Рыхлые холмы на западе пугали своими мрачными силуэтами, а мертвенно-бледные обрывки снега на болотах заставляли мурашки бегать по коже.
Поезд набирал обороты, и с каждой минутой лицо Гевана становилось все спокойнее.
— Пока все идет неплохо, — улыбнулся он командиру арвингов. — Похоже, мы сможем дотянуть до Хегенскоффа…
Через несколько минут поезд миновал место, которое еще днем было перегорожено завалом. Совсем близко с поездом раздался леденящий кровь визг. Он был таким неожиданным, что Да-гур тут же выхватил шпагу. Слуги с уважением отшатнулись от голубого сияния, окутавшего сталь.
— Они здесь! — сказал верзила командиру.
Га-тор медленно выдвинул свой клинок, поглядывая в широкое застекленное окошко, за которым лежало бледное тело Дакмура. Голубой червь духа выполз, казалось, из рукояти, лениво прошелся по всей длине стали, и вернулся обратно, окутав своим сиянием круглый эфес.
В ночи повторился пронзительный крик неизвестного существа.
— Ты видел их вблизи, Да-гур? — спросил ворхут, перекрикивая гудящую машину.
Сугавар отрицательно покачал головой.
— Я различил во тьме лишь их белые тела… Они скрытны, отлично лазают и… Они очень похожи на людей…
Тем временем в последнем вагоне испуганно заржали лошади Га-тора и Яна. Они почуяли приближение жутких творений Дакмура, и попытались вырваться.
— Тише! Спокойнее! — прикрикнул на них один из арвингов.
— Животное чует смерть! — сказал Но-вар, находящийся в том же вагоне. — Приготовьтесь к битве!
И он извлек свой сияющй во мраке клинок.
На крыше второго вагона из стороны в сторону, с трудом удерживая равновесие при езде, расхаживал Ир-хан, рвущийся в бой. Он отчаянно жестикулировал, а когда подходил к одному из краев крыши, то принимался кричать напутствия своим воинам на верхатуре третьего — последнего — вагона. Те отвечали бодрыми выкриками и потрясали своими ручными бомбардами и кинжалами.
— Дети Ноарских гор и Хельской рощи! Рыцари бессмертного Мельденбурга! — кричал Ир-хан. — Воители Сельскаба и Веглунда! Сыны беспощадного к своим врагам Серскильта! Приготовьтесь поднять свое оружие на кровожадных тварей Хангеларской пущи! Нет страха в душе арвинга, потому что он бессмертен! Он один увидел рождение мира и станет свидетелем его смерти. Только арвинг наравне с незримыми богами Сианука может сказать, что родился и умрет, повинуясь судьбе мира. Обнажите клинки, посмотрите в глаза чудовищ!