Она покачала головой.
– Уинн, – догадалась я. – Конечно, он. Это он сказал всем ничего мне не говорить. Не хотел, чтобы я знала.
– Алтея, зачем ему это? – Она прикрыла глаза и выпрямилась.
Меня охватил страх: она мне не верит.
– Не знаю, я не знаю. Может, я бы тогда точно сбежала. – Я чувствовала, как ужас внутри закручивается в дикий, панический смерч. Хотелось броситься бежать что есть сил, куда глаза глядят, чтобы никто не нашел. Я вцепилась ногтями в диван, чтобы не упасть. Я не могу сдаться сейчас, не имею права на такую роскошь – и мне нужна помощь этой женщины. – Все было так, как сказано в записке: Уинн заставил меня проглотить таблетки, он хотел обставить это как попытку самоубийства, чтобы упечь меня сюда. Но я не пыталась наложить на себя руки. И у меня нет шизофрении, поверьте мне.
Вслед за нарастающим отчаянием во мне поднялась волна тошноты. Страшно хотелось сблевать прямо здесь и сейчас, извергнуть из себя на этот грязный ковер все: лекарства, страх, прошлое.
– Я верю, – ответила Бет, положив ладонь мне на руку. – Алтея, я верю тебе. Как только я увидела твое имя во входящих документах, мне показалось странным, что брат определил тебя сюда: Причард – государственное учреждение. Это крайний выход для тех, у кого нет страховки, и для тех, кто не может позволить себе частную клинику и индивидуальный уход. И для одиноких пациентов, о которых больше некому заботиться.
Я моргнула ей, чувствуя, как внутри что-то трескается, – видимо, затвердевшая медикаментозная слизь, которая покрывала каждый мой нерв. Наконец-то меня кто-то услышал. Я приказала себе сидеть спокойно. Никуда не бежать. Сглотнула, чувствуя, как теплеют щеки.
– А потом получила от тебя записку.
Я сжала ее руку.
– Алтея, если брат заставил тебя против воли принять таблетки, если он намеренно причинил тебе вред, мы обязаны вызвать полицию.
Меня прошиб пот, капелька стекла между грудей.
– Не надо полиции. Не могу так рисковать.
– Чем ты рискуешь? Где тут логика? Полиция остановит твоего брата. Его посадят за то, что он сделал.
– Все не так просто. У меня совсем не осталось времени. Только мой отец знает, что на самом деле произошло с мамой. Но он сейчас уже в таком состоянии, что ничего рассказать не сможет. Поэтому мне нужно найти кого-то еще, кто бы знал ее семью. Мне нужно вернуться в те места, где вся эта история началась, и на все про все у меня осталось всего три дня.
– Тогда позвони в полицию. Пусть брата посадят, а потом ты займешься своими делами.
Я скрежетнула зубами:
– Говорю же, это не сработает. Они его знают – и они на его стороне. Уинну все доверяют, как доверяли некогда моему отцу. А я – несчастная шизофреничка, наркозависимая сестра, пытающаяся запятнать честь семьи.