– Ты можешь нанять адвоката. Привлечь брата к суду.
Момент был не тот, чтобы говорить о моем тридцатилетии, красных воронах, золотой пыли или жимолостницах. Может, все это на самом деле правда, может, грозящая мне участь объясняется не только неуемными амбициями Уинна.
Что не отменяло того факта, что он с дьявольским упорством стремился запереть меня в психушке, а может, даже и прикончить, чтобы фамильные секреты не вышли наружу. Если я хочу освободиться, нужно докопаться до правды прежде, чем братец доберется до меня.
– Я не могу объяснить все прямо сейчас. – Я понизила голос. – Но, поверьте, в истории моей семьи есть нечто и вправду ужасное, что Уинн твердо решил скрыть ото всех. Он, вероятно, будет вне себя, когда узнает, что женушка сегодня провалила задание. В следующий раз – а этот раз обязательно будет – он приедет разобраться со мной лично. И я не смогу его остановить.
В вестибюле появилась мой лечащий врач и подошла к передней стойке. Она переговорила с администратором и облокотилась на конторку. Ее взгляд остановился на нас, и я подняла приветственно руку, а Бет выпрямилась рядом на диване, поправив блузку.
– Я рада, что ты поделилась со мной, – сказала она громко. – Я подумаю, чем можно помочь. – Она встала и вышла из больничного корпуса.
Октябрь 1937
Долина Сибил, Алабама
Возрожденный для новой жизни, Хауэлл прошагал весь путь до дома молча, положив руку на спину жены. Уолтер и Колли, тоже притихшие, шли за родителями.
Они брели вчетвером по гравийной дороге от церкви – мимо продуктового магазина, универмага и пожарной части. У поворота к школе Джин затаила дыхание. Кровь оглушительно стучала в висках. Но Джин шла не останавливаясь дальше через город, потом по заросшей папоротником тропинке к своему дому.
Дойдя до крыльца, Хауэлл повалился на кресло-качалку, уставившись в ночную тьму. Прядь светлых волос упала на глаза.
Джин шуганула Уолтера и Колли в дом:
– Спать, спать.
Дети повиновались. По крайней мере, ей так показалось, однако пару минут спустя Уолтер вновь нарисовался на крыльце, держа перед собой винтовку деда 22-го калибра, точно мрачный игрушечный солдатик.
Мальчик посмотрел на отца:
– Тоже нашелся праведник. Нечего разным тут шляться и учить нас жить. Мы не дадим ему нас позорить.
Хауэлл резко выпрямился.
– Давай домой, Уолтер, – быстро проговорила Джин, пока отец не растерзал мальчика. – И убери ружье в шкаф.
Уолтер и ухом не повел. Он в упор смотрел на отца. После томительного молчания Хауэлл наконец отреагировал.
– Иди-иди, парень, – тихо и устало проговорил он.