28 сентября 2012, пятница
Тускалуза, Алабама
На следующее утро здоровенный усатый санитар просунул голову в мою палату:
– К тебе посетитель, ждет в общей комнате.
Я остановилась в дверном проеме, увидев Джея: он стоял ко мне спиной – в брюках цвета хаки и наглаженной небесного цвета рубашке, волосы влажные, руки в карманах.
В другом конце комнаты несколько пациентов резались в идиотских «Голодных бегемотиков» и неистово стучали по рычагам, как дети малые. От этого непрерывного клацанья у меня разболелась голова. Джей внимательно следил за одной престарелой зассыхой по имени Мелва, которая расположилась в углу под телевизором: мадам делала свое дело, потом перегибалась через подлокотник инвалидной коляски и с интересом наблюдала, как под ней растекается желтое озерцо.
Я уставилась на затылок Джея, загипнотизированная медового цвета прядями со следами расчески. Это было скульптурное совершенство.
Будут ли и у ребенка такие же волосы?
Займемся ли мы когда-нибудь снова любовью?
Он до сих пор работает на Уинна?
– Время посещения заканчивается в восемь, – раздался позади меня голос медсестры, и Джей обернулся. В теплых и карих его глазах зажегся огонек, и я с трудом подавила желание броситься ему в объятия, прижаться лицом к его груди, вдохнуть его особенный запах, признаться, что люблю его и хочу остаться с ним навечно.
– Привет, – сказала я.
Лицо его было открытым, глаза излучали нежность – как обычно. Я видела, как жилка пульсирует на шее, так захотелось к ней прижаться губами. Или стукнуть его как следует.
– Привет, – ответил он.
– Привет.
Хватит любезничать. Давай сразу к делу.
– Машины больше нет, ее эвакуировали.
– Что за отношения у тебя с моей машиной? – Он ослепительно улыбнулся, но я не спешила ответить тем же. – Да не беспокойся об этом, я возьму мамину.
– Ладно. Но я все равно хотела еще раз извиниться.
Он нервно провел рукой по волосам.
– Не думал, что ты захочешь увидеться со мной, – признался он. – Но мне позвонила некая Бет и уверила, что захочешь.
– Что еще она сказала?
– Чтобы я приехал как можно быстрее.
Я сосредоточилась на том, чтобы дышать. Устоять на ногах. Дело еще не сделано.
– Давай лучше присядем, – предложил он.
– Я постою.
Он разглядывал лилово-желтый синяк, украшавший мое лицо и растянувшийся до подбородка.