Его взгляд застыл.
– Я ничего такого не делал. Это всё твои родственнички. Вся ваша родня – дрянь. Полная дрянь.
– Некоторые – да, – ответила я. – Но не все. Не все.
Он собрался было отвечать, глядя на меня с отвращением, когда издалека донесся пронзительный вой сирен. Тут старик замолчал и оглянулся, ища глазами племянника. Рука на набалдашнике трости дрожала. В эту минуту я поняла, что мы справились, мы одолели. Все кончено.
Джей взял меня за руку, наши пальцы сцепились. Другой рукой я обняла за талию Дав, и мы втроем пошли к мигающим сине-красным огням.
Я дочь своей матери.
Жимолостница существует.
Золотая пыль и красный ворон были напоминанием:
У нее есть дар и для меня.
Когда власти штата получили разрешение на раскопки, мы – я, Джей, Бет и Дав – прибыли на место и, сбившись в кучку, дрожали в ожидании на суровом ветру. Заканчивался ноябрь. Первый череп извлекли из земли на наших глазах.
– Господи, – воскликнул рабочий, и мы все опустились на колени на краю ямы. Вначале ее рыл экскаватор, потом команда продолжала вручную кирками, лопатами и щетками. Рабочий стоял с лопатой в руке на самом дне, на глубине не меньше шести футов. Он посмотрел на нас. – Здесь полно костей. – Он тряхнул головой. – Я будто кладбище раскапываю.
Так оно и было. Удалось идентифицировать десятки останков, в том числе Джин и Колли. В черепах обеих обнаружили пули 22-го калибра. Мамины останки тоже нашли, на другой стороне поля, ближе к дороге. Пули у нее в черепе не было, но я знала, что Уолтер убил и ее тоже.
Нашлись и другие люди из числа некогда пропавших в Бирмингеме, например Данте, брат Линди. Мужчины, женщины и дети, ставшие помехой семье или обществу. Причард, задуманный как убежище для страдальцев, стал для них могилой.
В отцовском доме я нашла ружье Уолтера, оно было спрятано в шкафу у стенки. Уинн, видимо, нашел-таки его в багажнике у Джея. Я удивилась, почему он не взял его тогда с собой на пристань: бросил бы в воду, и речной ил навсегда поглотил бы семейную тайну. Наверное, решил оставить себе на память это леденящее душу наследство. А мне совершенно не хотелось оставлять эту реликвию, вообще когда-либо видеть ее снова. Я съездила в Тускалузу и отдала винтовку офицеру полиции, который занимался делом Причарда.
После того как бывшее футбольное поле раскопали, Дав продала дом и решила вернуться в Калифорнию, где столько лет прожила с мужем. Мысль, что она уедет в такую даль одна, терзала меня, и я умоляла ее переехать к нам с Джеем. Но она отказалась.
Через месяц после ее отъезда мне позвонили сообщить, что она умерла. Спокойно, во сне.