Остановившись у придорожной барахолки на подъезде к городу, я прикупила глазурованный керамический крестик – в надежде, что на пороге вечности Вэл захочет очистить совесть и с большей охотой раскроет секреты прошлого.
Мои надежды рухнули, когда я увидела людской поток, устремленный к дому Вэл, но я все же подъехала, оставила машину и присоединилась к толпе.
Я была здесь всего четыре дня назад, но дом с тех пор изменился до неузнаваемости. Ставни открыли, занавески отдернули, по дому гулял свежий воздух. Паутина была выметена, все поверхности отдраены и натерты, ковры вычищены, а темные деревянные полы сияли. Женщина с пышным каре на голове, стоявшая посреди фойе, протянула мне стопку ярких стикеров.
– Цены везде указаны, – пояснила она. – Они окончательные. Можно расплатиться наличными или чеком. Если какая-то вещь вам понравилась, пишете имя на бумажке и клеите на предмет.
– Понятно. Можно пройти в заднюю часть дома?
– Пожалуйста. Но лучшие вещи в гостиной.
Я вернулась в коридор и прошла на кухню, где оставила стикеры на пустой полке. Кухня не сильно изменилась, разве что тут прибрались, сняли линолеум и положили кафель. Ряды пузырьков из-под лекарств исчезли, как и буйно разросшиеся растения под окном, пахло хлоркой. Никаких следов Вэл. Как и Анджелы – охочей до таблеток медсестры. Я пошла в спальню, которая была в конце коридора.
Распятия исчезли, на стенах ничего не было, кроме свежей краски. Кровать застелили новеньким, без единой складки, цветастым покрывалом, на подушках красовались наволочки из того же комплекта. Я стояла в дверях, пытаясь осознать происходящее.
Вэл умерла. Моя двоюродная бабушка – единственная, не считая отца, родня мамы и бабушки. Почему я не расспросила ее как следует о Колли, когда мы были здесь? Хотелось наподдать себе за недальновидность. Если бы я надавила на нее посильнее, она бы рассказала. Особенно после того, как много лет подряд Уолтер и Элдер не давали ей говорить.
Конечно, право голоса здесь, сука, только у Элдера.
Я достала из сумки керамический крестик: ничего особенного, синяя глазурь и маленький голубь в центре, но я надеялась, ей он понравится. Пройдя в комнату, я положила его в ногах кровати.
– Я тебя знаю, – услышала я сзади. – Я повернулась и увидела немолодую женщину пятидесяти с небольшим лет, курчавые седые волосы были собраны в косичку. На ней было балахонистое джинсовое платье до пола и сережки с перьями до плеч. Кожа была грубой и вся исчерчена морщинами. – Ты Алтея, так ведь?
В мозгу мгновенно вспыхнули тысячи электрических импульсов – «SOS!», «Опасность!». Они приказывали любой ценой увернуться от этой женщины и бежать из дома. Но ноги отказывались сдвинуться с места.