– Мистер Фотергилл, уж не дядя ли подослал вас ко мне?
– О нет, решительно ничего подобного не было. Он как-то на днях обронил несколько слов, которые заставили меня подумать, что он не совсем… не совсем… спокоен относительно вас. Мне давно уже известно, что ему приятно было бы иметь перед глазами прямого наследника своему состоянию. Однажды утром, не знаю, насколько мои догадки могут быть основательны, но мне показалась, что у него было намерение сделать большие перемены в своих распоряжениях относительно завещания. Он не сделал их, вероятно, это была одна фантазия. Вы только подумайте, мистер Паллисер, что может сделать одно его слово! А если он раз скажет слово, то никогда от него не отступится.
Сказав это, мистер Фотергилл удалился.
Мистер Паллисер понимал все это превосходно. Мистер Фотергилл не в первый раз являлся к нему с подобными советами – советами, давать которые лично от себя мистер Фотергилл не имел никакого права. Паллисер всегда принимал такие советы с видом полуоскорбленного достоинства, желая показать, что мистер Фотергилл ему надоедает. Между тем он знал, где советы брали начало, и хотя в подобных случаях давал себе слово не следовать им, но обыкновенно, каким-то особенным образом мистер Паллисер в большей или меньшей степени старался согласовать свои поступки с советами мистера Фотергилла. Действительно, одно слово герцога могло сделать весьма многое! Мистер Паллисер относительно леди Дамбелло будет действовать по внушению своего собственного рассудка. Однако же, не представлялось ни малейшего сомнения, что одно слово герцога в состоянии сделать очень и очень многое!
Мы как посвященные в эту тайну знаем, до какой степени мистер Паллисер преуспел уже в своей преступной страсти до отъезда из Хартльбьюри. Другие, может быть, и менее нас сведущие, приписывали ему похвалу за гораздо больший успех. Так леди Клэндидлем, в письме к леди Де Курси, написанном вскоре после отъезда мистера Паллисера, сообщала, что, узнав о предположительном утреннем отъезде этого джентльмена, она с полной уверенностью надеялась услышать за завтраком о побеге леди Дамбелло. Судя по тону письма, казалось, что дальнейшее пребывание леди Дамбелло в залах предков ее мужа лишило ее предвкушаемого удовольствия. «Я, однако, совершенно убеждена, – писала леди Клэндидлем, – что это не может продлиться дальше весны. Я не видывала человека, до такой степени ослепленного, как мистер Паллисер. Во все время своего пребывания здесь он не оставлял ее ни на минуту. Это может дозволить только одна леди Хартльтон. Впрочем, вы знаете, на свете ничего нет приятнее доброй старинной семейной дружбы».