Сказав это, он удалился, и как только остался один, снова сделался унылым и печальным. Это был человек, которому было предназначено до конца жизни испытывать тихую грусть и беспрерывное уныние.
Мы оставили Джонни Имса на попечении леди Джулии, которая застала его за срезанием имени Лили с перил пешеходного мостика. Он замышлял отправиться в дом своей матери в Гествик и оттуда – сейчас же в Лондон, не показываясь в доме лорда Де Геста. Но как скоро он услышал шаги леди Джулии и увидел подле себя ее фигуру, то убедился, что отступление ему было отрезано. Поэтому он позволил отвести себя спокойно домой. Он откровенно рассказал леди Джулии последствия свидания с Лили Дейл, объявил, что все его надежды рушились, что ему не видеть больше счастья, что бедное сердце его уже наполовину разбито. Хотя Джонни, быть может, меньше всего заботился о ее поздравлении с успехом, но теперь сочувствие леди Джулии и ее утешения были отраднее утешений всякого другого лица в доме графа.
– Не знаю, что мне сказать вашему брату, – прошептал Джонни, приближаясь к дверям, в которые намеревался войти.
– Хотите, я все передам ему? После того, разумеется, он скажет вам несколько слов, но бояться его нечего.
– А мистер Дейл? – спросил Джонни. – Все услышат об этом, все узнают, какого дурака я сделал из себя.
Леди Джулия уверила его, что граф переговорит со сквайром, что никто не будет считать его дураком, и потом оставила его. Придя в свою комнату, Джонни нашел в ней письмо от Кредля. Содержание этого письма мы считаем за лучшее перенести в следующую главу, – оно не имело такого свойства, которое могло бы доставить утешение или увеличить его горесть.
За час до обеда кто-то постучал в дверь комнаты Джонни, и со словом «войдите» в ней явился сам граф. Он был в обыкновенном костюме фермера. Леди Джулия встретила его при входе в дом, и граф отправился прямо к своему молодому другу, получив от добродушной сестры наставления в том, что следовало ему говорить. Я, однако же, не убежден, что при этом случае граф держался строго данной программы.
– Ну что, мой друг, – начал он, – молоденькая леди упрямится?
– Да, милорд. Впрочем, не знаю, упрямится она или нет. Знаю только, что для меня все кончено.
– О, перестань, Джонни, это так всегда бывает. Насколько мне известно, половина из них не принимает предложений с первого раза.
– Но я другого предложения не сделаю.
– Это отчего? Уж не думаешь ли ты сказать, что рассердился на нее за отказ?
– Нисколько. Я не имею права сердиться на нее. Я сердит на самого себя, лорд Де Гест, за то, что я такой дурак. Я бы желал лучше умереть, чем приехать сюда с этим соискательством. Я заранее предвидел, что это так будет.