Но именно под углом зрения таких вопросов может быть, вероятно, понято различие между, с одной стороны, Абеляром и, с другой стороны, например, Аланом Лилльским. В своих сочинениях, написанных в 1170 году, Алан считал языческих писателей не столько представителями конкурирующей моральной схемы, сколько источниками ответов на политические вопросы. Добродетели, о которых пишут языческие писатели, являются полезными качествами в создании и поддержании земного социального порядка; благотворительность может трансформировать их в подлинные добродетели, претворение которых ведет к сверхъестественной и божественной цели. Поэтому Алан начинает движение к синтезу античной философии и Нового Завета. Трактовка им текстов Платона и Цицерона предвосхищает использование Аквинским тех частей Аристотеля, которые стали доступными только в конце XII века и в XIII веке; но, в отличие от Аквинского, Алан делает упор на политическом и социальном содержании добродетелей.
Каковы были политические проблемы, чье решение требовало практики добродетелей? Это проблемы, с которыми сталкивается общество, в котором в стадии становления все еще находятся централизованное и беспристрастное отправление справедливости, университеты и другие средства поддержания образования и культуры, вежливость, свойственная городской жизни. Институты, которые будут поддерживать их, еще предстоит изобрести. Культурное пространство, в котором они смогут существовать, будет локализовано где-то между плюрализмом требований местной сельской коммуны, которая угрожает свести эти институты к обычаям и местной власти, и универсальными требованиями церкви. Ресурсы, доступные для этой задачи, незначительны: феодальные институты, монастырские дисциплины, латинский язык, бывшие когда-то римскими идеи порядка и закона и новая культура возрождения XII века: как столь малая культура смогла контролировать столь разнообразное поведение и изобрести столь много институтов?
Частичный ответ на этот вопрос таков: через порождение на протяжении всего периода подходящих трений или даже конфликтов, в большей степени творческих, нежели разрушительных, между секулярным и священным, местным и национальным, латинским и местным, сельским и городским. Именно в контексте таких конфликтов продолжается моральное воспитание, а добродетели готовятся к оценке и переопределению. Надо сделать упор на три аспекта этого процесса, рассматривая в свою очередь добродетели лояльности и справедливости, военные и рыцарские добродетели, добродетели чистоты и терпения.