(1966), а также в книге
Моим товарищам учителям (1975) Филипп Риф документально продемонстрировал с исчерпывающей полнотой то, как во многих случаях истина утрачивает ореол ценности и заменяется психологической эффективностью. Идиома терапии слишком глубоко проникла в образование и религию. Виды теорий, которые включены в обоснование таких терапевтических модусов, варьируются, конечно, весьма широко; но сам модус имеет гораздо большую социальную значимость, чем теории, которые столь много значат для их протагонистов.
Я говорил, что характеры в общем являются теми социальными ролями, которые обеспечивают культуру ее моральными дефинициями; но очень важно отметить, что я не имею в виду при этом, что моральные веры, выраженные и воплощенные в характерах конкретной культуры, будут гарантировать универсальное согласие в рамках этой культуры. Напротив, в значительной степени именно потому, что характеры обеспечивают фокальную точку расхождений, они могут выполнять свои определяющие задачи. Отсюда морально определяющий характер управленческой роли в нашей собственной культуре проявляется почти столь же большим числом разнообразных современных нападок на управленческие и манипулятивные виды теории и практики, как и лояльных подходов к ним. Те, кто постоянно атакует бюрократию, эффективно поддерживают представление, что Я должно определять себя в терминах отношения к бюрократии. Теоретики неовеберовской организации и наследники Франкфуртской школы невольно объединяют свои голоса в хоре театра современности.
Я вовсе не считаю, что в этом феномене есть что-то особенное, свойственное нынешнему времени. Социальное определение Я часто, почти всегда, осуществляется через конфликт. Однако это не означает, как предполагают некоторые теоретики, что Я является социальной ролью и ничем иным, ролью, которую оно наследует. Я, в отличие от своих ролей, имеет историю и социальную историю, и роль современного эмотивистского Я постижима только в качестве конечного продукта долгого и сложного развития.
Я, как оно представлено в эмотивизме, не может быть просто или безусловно отождествлено с любой конкретной моральной установкой или точкой зрения (включая установки характеров, которые социально воплощают эмотивизм) уже потому, что его суждения в результате лишены критерия. Конкретно, современное Я, названное мною эмотивистским, не обнаруживает пределов, которые служили бы вердиктом суждениям, потому что такие пределы могли бы быть производными от рациональных критериев для оценки, а, как мы видели, эмотивистское