– Уходишь без меня? – захрипел он, повиснув на перилах.
– Ты почему не в постели?
– Не мог уснуть и услышал, как ты топчешься. Я иду с тобой.
– Куда это? – невинно поинтересовалась она.
Он бросил на нее взгляд, полный крайнего раздражения.
– Если скажешь, что привела меня посмотреть на чудовище своими собственными глазами, возможно, тебя не обвинят в измене. Мол, мне отчаянно захотелось отругать мерзавца, посмевшего запятнать моего ангела, или что-то в этом роде. – Он пренебрежительно махнул рукой. – Давай, помоги мне спуститься по лестнице.
Алессе не требовалась компания, она не хотела делиться теми мгновениями воссоединения с Данте, что ей удавалось урвать, но Калеб был прав. Они остановились на полпути через двор, чтобы Калеб перевел дыхание.
– Неужели никто не задался вопросом, почему я никуда не выезжаю? Серьезно?
– Мы всем говорим, что ты так серьезно относишься к своим обязанностям, что стал отшельником. Однако помахивание рукой было очень кстати. – Накануне он великодушно помахал слугам с перил в коридоре.
– Ты собираешься выпустить его, верно? – Калеб вздрагивал от каждого шага и пальцами впивался в ее руку, в то время как свободная рука, которой он хватался за перила, побелела.
– Не могу. Айвини приказал своим приспешникам поддерживать нас, вместо того чтобы противостоять, и, если я присоединюсь к гиотте, все пойдет прахом. Не могу так рисковать, не после того, как люди согласились впустить меченых. Мы наконец-то объединились.
– Да, – протянул Калеб. – Против того, кто подобного не заслуживает.
– Шокирует, знаю, но так уж вышло, что вся эта история с божественным спасителем не такая забавная, какой ее представляли.
– Не забавная? Да о чем ты? – Калеб фыркнул от смеха. – Я отлично провожу время в своей жизни, а ты?
– Каждый день как вечеринка.
– Карнавал с утра до полуночи.
– Бесконечный день рождения.
Осторожно спускаясь по проходам крепости, они покинули гладкие стены главного коридора и направились к более древним, неотесанным тоннелям и наконец к катакомбам. Калеб дрожал и потел, несмотря на пронизывающий холод, и от его хрипов, эхом отдающихся от стен, создавалось впечатление, что тысячи выстроившихся вдоль прохода черепов дышат.
Два полусонных стражника стояли у входа в склеп, где покоились все умершие Фонте и Финестры.
– Мы здесь, чтобы помолиться за… – Алесса с трудом выговаривала слова.
– Отвратительное, мерзкое чудище, – закончил за нее Калеб, говоря немного громче, чем необходимо. Он поморщился и отмахнулся от стражников. – Кыш, слышите? Мне и так не по себе, не хватало, чтобы на нас при этом пялились.