– Могу я помолиться вместе с тобой, Финестра? – громко спросила мать. – Мой муж и сын хотели бы помолиться вместе с нашим добрым Фонте.
Папа широко развел свои мускулистые руки, и Алесса толкнула к нему Данте. Финестра ни к кому не могла прикасаться, кроме своего Фонте, но у Фонте такие ограничения отсутствовали.
С веселой улыбкой папа приобнял Данте за плечи, Адрик сердечно сжал его руку, и они вместе повели его к воротам.
Йозеф и Камария проскользнули мимо, в то время как Алесса притворилась, что слушает бессвязную молитву своей матери.
Когда они добрались до ворот, молитва оборвалась. Глаза мамы наполнились слезами.
– Береги себя, моя милая девочка.
Проглотив ком в горле, Алесса поспешила догнать папу и Данте.
У ворот Цитадели ее отец хлопнул Данте по спине, практически столкнув его с Йозефом.
Когда группа ввалилась внутрь, Камария с помощью дара снова заставила погаснуть все фонари в коридоре, вызвав разрозненные крики с разных сторон. Адрик и Йозеф делили бремя подъема Данте по лестнице, каждая ступенька которой словно казалась выше предыдущей, но вскоре они доковыляли до основного этажа, и Адрику пришлось повернуть назад. Алесса подхватила Данте в свои руки, и они вместе прошествовали через двор, где их странные одежды и неестественные движения привлекли проходящего мимо стражника, воззрившегося на них в смятении.
Алесса широко улыбнулась.
– Слишком много тостов, но глоток эспрессо приведет его в порядок!
Стражник пожал плечами.
Уже наверху Камария, прихрамывая, отправилась за супом и соком, в то время как Йозеф придерживал Данте, чтобы Алесса стянула с того грязную одежду.
Алесса, пытающаяся снять с Данте ботинки, услышала в дверном проеме вздох и повернула голову.
– Я не смотрела, Йозеф. Я не смотрела! – Нина прикрыла глаза.
Йозеф вздохнул и покачал головой.
– Я все сделала правильно? – Нина от гордости приплясывала на месте. – Понимаю, что вела себя самую малость вызывающе, но мне нужно было поверить в историю, иначе я ни за что бы не сыграла убедительно. Йозеф, ты был таким лихим! Прутья встали на место идеально, и думаю, крик действительно помог.
– Помог, – отозвалась Алесса. – Спасибо.
Губы Нины задрожали.
– Это меньшее, что я могла сделать. Мне правда…
– Ты можешь извиниться после битвы, ладно?
На медных ресницах Нины заблестели слезы.
– Или во время?
– Конечно. – Алесса улыбнулась. – У нас обязательно будет парочка перерывов, верно?
Камария поставила поднос с дымящимися мисками и кружками на стол и отодвинула сваленную в кучу грязную, порванную одежду Данте.
– Я ее выброшу.