Я горько усмехнулся:
– Твою ж мать! Да что за жизнь такая пошла! Уже второй раз свои же на меня револьверы направляют.
– Прости, Жора. Я не могу иначе! – жалобно, но при этом твёрдо сказал друг.
– Дурак ты, Миша! – сплюнул я. – Надо было переиграть – тебя с трупом оставить, а Чалого взять с собой. Не ожидал, что ты у нас такой мягкотелый.
– Это ты дурак, Быстров! И дурак вдвойне, если считаешь меня мягкотелым. Если понадобится стрелять в него, – он кивнул на Трубку, – я выстрелю не задумываясь, как это произошло недавно с тем типом у тебя на глазах. Тогда я находился в своём праве. Но пытать арестованных – это перебор, Жора. Мы советские люди, комсомольцы – нам нельзя превращаться в зверей!
– Господи! – обессиленно простонал я, хотя чувствовал справедливость Мишиных слов. – И что нам тогда делать? Трубка ни слова не скажет – он боится тех, кто у него за спиной.
– Миша, я не знаю! – всхлипнул напарник. – Я только знаю, что -2020525002 так, – он посмотрел на нож, который я по-прежнему держал в руке, – неправильно. И я почему-то уверен, что ты найдёшь другой способ.
– Бл… Бл… Бл…! – выругался я и метнул финку в дощатую стенку сарая.
Она вошла глубоко в доску, почти до самой рукоятки.
Я сделал вдох и выдох, потом ещё раз и ещё.
– Другой способ… – бормотал я. – Другой способ! Сука, где я тебе его найду – рожу, что ли!
Успокоившись, я шагнул к выходу, не забыв бросить злобный взгляд в сторону напарника:
– Хорошо, Миша! Я не стану пытать Трубку и, кажется, знаю ещё один способ… Но, чтобы это получилось, мне нужно узнать следующее…
Я выскочил из сарая, минут десять потоптался в стороне. Лишь бы только получилось!
Так, пора!
Я вихрем влетел внутрь и скорчил самую злобную рожу, на которую только мог оказаться способен.
– Не получилось ни хрена! А ну, колись, тварь!
Михаил виновато развёл руками перед Трубкой:
– Извини, я пас. Ты же видишь – это псих. Я сделал всё, что в моих силах. Извини, у меня нет желания смотреть на то, что он с тобой сделает.
Я выдернул финку из стены и, перекидывая из руки в руку, направился к Трубке. И тут его проняло. Он что было мочи заорал:
– Я всё скажу! Всё! Только уберите его!
Мы с Мишей переглянулись. Импровизация «хороший полицейский – плохой полицейский» была в ходу уже много лет. И при должном исполнении срабатывала даже на таких прожжённых негодяях, как Трубка.
– Выйди, – попросил напарник.
Я зловеще оскалился, склонился над бандитом и угрожающе прошипел:
– Хорошо, я выйду… Но, если ты, сучёныш, станешь ваньку валять, то я от тебя ни одного живого места не оставлю. Так что советую быть благоразумным, иначе…