– Гром – достойный потомок легендарного родственника, – сказал Лаубе. – Давайте не будем терять ни минуты. Ведите на место преступления.
Я с сомнением оглядел старика.
– Что, не нравятся мои седины? – усмехнулся Константин Генрихович. – Но тут ничего не поделать: Гром будет слушаться только меня. Хотя его форма гораздо лучше.
Пролётка, дожидавшаяся на улице, довезла нас до места, где Михаил подстрелил бандита. Сейчас ничего не напоминало, что ещё час назад тут произошло убийство.
– Один из похитителей был застрелен здесь, – показал я. – Мы хотим, чтобы пёс привёл нас по следу. Думаю, покойник направился к нам с места, где держат девочку.
– Вы уверены? – внимательно посмотрел на меня Лаубе.
– Не на все сто процентов. Но мы обязаны отработать эту версию, – сказал я. – У нас есть сапог убитого. Он поможет Грому взять след.
– Хорошо, – кивнул Константин Генрихович. – Только учите, если бандит приехал – от Грома толку будет мало.
– Вряд ли наш клиент приехал сюда на извозчике, – сказал я. – Невелика птица. Шёл пешком.
– Тогда у нас есть все шансы.
Лаубе дал понюхать собаке обувь убитого и приказал:
– Искать, Гром.
Пса словно подменили. Дотоле флегматичный, он вдруг преобразился, резко ощетинился, словно увидел перед собой угрозу и, опустив к земле морду, дёрнул за поводок.
– След свежий, – обрадованно сказал Лаубе. – Псу легко работать. За мной, господа…
Охотничий азарт охватил не только его. Даже Миша пропустил мимо ушей старорежимное обращение и вместе с нами ринулся за набирающим скорость псом.
Сначала Гром привёл нас к бараку, в котором жила семья Чалого, потом потащил на улицу, мы перебежали через перекрёсток, потом нырнули в какую-то арку, пронеслись через двор, распугав баловавшихся ребятишек, выскочили на центральный проспект, пересекли его, снова углубились в какие-то лабиринты.
Дома и дворы сменяли друг друга как в калейдоскопе.
Если Гром и мы не ощущали большой усталости, то Лаубе начал сдавать. Мне стало жалко Константина Генриховича. Для его возраста чрезмерные нагрузки вредны.
– Передохните, – попросил я. – Минут пять у нас есть.
Он с благодарностью посмотрел на меня и притормозил Грома.
Пёс сел возле хозяина и не спускал с него влюблённых глаз. Прежде у меня никогда не было собаки, как-то само собой получалось, что Дашка таскала домой исключительно кошек, а мне самому было недосуг заводить домашнего питомца, но в этот момент я ощутил чувство глубокой белой зависти – какая искренняя и, главное, бескорыстная преданность светилась во взгляде Грома!
– Всё, мне лучше, – сказал Константин Генрихович. – Вы уж простите старую развалину.