На современной тысячерублевке изображен памятник Ярославу Мудрому. Слышал, что вдова скульптура Олега Комова подала в суд на государство за то, что оно без разрешения поместило на купюре изображение этого монумента. Раньше бы никому и в голову не пришло предъявлять подобные претензии. Наоборот, гордились бы, что такой чести удостоились, а теперь все об авторских правах пекутся. Понятно, что авторы денег залепили на них то, что под руку попалось. Это становится очевидным, если посмотреть на десятку с Красноярском, где позади моста изображены дымящиеся трубы какого-то завода. Конечно, из песни слов не выкинешь, но это же не значит, что рядом с памятником Ярославу Мудрому нужно изображать писающую на его подножие собачку.
Пытаюсь засунуть деньги в бумажник, который Анька подарила мне на Новый год, но пачка слишком толстая и не входит ни в одно отделение, поэтому кладу ее в серединку и стягиваю ремешком с кнопкой. Засовываю бумажник во внутренний карман куртки, отчего он заметно оттопыривается. Немного неудобно, но буду привыкать.
Запираю кабинет, сдаю ключ охраннику и выхожу на крыльцо. Погода меняется от холода к теплу, но весы склоняются то в одну, то в другую сторону. Сегодня вроде как равновесие, то есть относительно тепло, но ледяной ветер все усилия наступающей весны сводит на нет. Тяжелая зимняя одежда уже надоела, поэтому сегодня я одел куртку, а вместо норковой ушанки вязаную шапочку.
Набрасываю на голову капюшон, пересекаю тесный дворик перед особняком и ныряю под арку. Тут, как в аэродинамической трубе. Ветер напирает, как будто не хочет выпускать меня за пределы двора. Даже воет от натуги, но я упорно шаг за шагом преодолеваю каменный колодец и выныриваю на улицу. Тут ветер уже слабее. Прохожих мало. Бредут, скорчившись, подняв воротники и втянув головы в плечи. Как будто чего-то боятся. По тротуару кружатся маленькие снежные вихри. Верхний слой снега смело, под ногами грязно-серая корка льда.
Направляюсь в аптеку. Она в соседнем квартале. Реконструированное старое здание, по стилю напоминает особнячок Хосе Мануэля. Над входом горит фонарь, хотя еще день и, в общем-то, светло. Сразу вспоминаются строчки Александра Блока — «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека…» Эо, наверное, все, что еще осталось от Блока в современном мире. В каком-то буклетике видел заставку для сотового телефона с этой строчкой, а по телевизору усиленно крутят рекламу с этим стихотворением. Помнится, моя школьная учительница литературы говорила, что Блок написал это стихотворение, когда умер кто-то из его родственников. А теперь из человеческой трагедии делают шоу, и никому нет никакого дела до того, что чувствовал поэт, когда писал эти строки. Теперь все на продажу!