Отрицательно мотаю головой и выхожу на улицу. Прохожу полквартала, и, за лотком продавца украшений из самоцветов, вижу знакомую безногую нищую. Уже и не помню, когда видел ее в последний раз. Тоже, наверное, по-своему радуется весне — теперь можно хоть целый день сидеть на солнышке и не мерзнуть.
Рядом с нищей стоит бритый парень в кожанке. Может быть это ее крыша? Собирает дань? И без того человек несчастен, так его еще и обирают! Дать бы ей милостыню, но не хочется, чтобы моя сотня сразу же перекочевала в карман этого бритоголового. Еще подумает, что ей каждый прохожий такую бумажку дает, увеличит плату за место.
Останавливаюсь около лотка с самоцветами. Продавщица, молоденькая девушка с целой вереницей сережек в ушах и проколотым носом, тут же реагирует:
— Вам что-нибудь подсказать?
Я пригвождаю ее взглядом:
— Нет, спасибо. Я геолог.
Она тут же тухнет. Делает шаг назад и делает вид, что рассматривает прохожих. Хотела, как лучше, а получилось, как всегда.
Перебираю разноцветные камешки, кошусь на парня, но он, похоже, не собирается уходить. Наоборот, присел рядом на корточки и о чем-то с женщиной беседует.
Я продолжаю перекладывать на лотке разнокалиберные бусы, верчу в руках кулончики — агат, яшма, «кошачий глаз»…
Подходит стайка девушек, и продавщица самоцветов снова активизируется. Я начинаю чувствовать себя лишним. Черт с ним, с парнем!
Оставляю лоток и направляюсь к нищей. Парень поворачивает голову в мою сторону. Успеваю заметить в его глазах что-то вроде смущения.
Бросаю в банку смятую десятку и шагаю дальше, но фраза, которую я слышу за своей спиной, заставляет меня вздрогнуть.
— Ладно, мама, до вечера! На обратном пути заеду!
Сказать это мог только парень, а обращаться он мог только к нищей. Не верю своим ушам!
Прохожу несколько шагов и оглядываюсь. Да, за моей спиной на расстоянии слышимости, только продавщица самоцветов со своим девушками да еще две дамы, которым вряд ли может принадлежать мужской баритон.
Я смотрю на нищую. Она смотрит вслед парню. Он подходит к стоящему на обочине автомобилю и ободрительно кивает нищей. Та в ответ машет ему рукой. Я вдруг замечаю, что их лица чем-то похожи. Значит, они действительно мать и сын?
Щелкает сигнализация, парень садится в «тойоту» (современная обтекаемая форма, синий цвет с металлическим отливом, тонированные стекла).
Спустя несколько мгновений, его автомобиль обгоняет меня и скрывается в гуще других.
Иду дальше и пытаюсь уложить в голове взаимоотношения этих двух людей. Почему мать такого, прилично одетого, явно не бедствующего молодого человека, просит на улице милостыню? Зарабатывает деньги для семьи? И, наверное, неплохие деньги, если даже двадцатиградусный мороз не может согнать ее с насиженного места.