— Вот эти вроде ничего, — легонько кивает Сашка в сторону фонтана.
Я прослеживаю направление и понимаю, о ком он говорит. Две девушки явно скучают. Неторопливо прикладываются к пиву и лениво стряхивают сигаретный пепел себе на туфли. Лица разглядеть трудно, уже начало темнеть, да еще откуда-то вдруг набежали облака. Душно, как перед грозой. Или это алкоголь так на меня влияет?
Я оглядываю наш столик. Мы с Сашкой уже съели по два шашлыка, а вот сколько выпили не помню, так как заботливая официантка вовремя уносит бутылки. Знаю только, что маленький вонючий туалет я посещал уже раза три. Не скажу, что мозги у меня до сих пор ясные, но то, что я пока соображаю — это точно. Народу уже тьма. Шум фонтана, музыка, разговоры посетителей — все слилось в однообразный монотонный гул.
— Пойду, попытаю счастья, — говорит Сашка и, зачерпнув ладонью со стола пачку сигарет, довольно твердым шагом направляется к девушкам. Мне остается только терпеливо ждать результата переговоров. Присоединяться к Сашке и корчить из себя мачо у меня нет никакого желания. Я даже начинаю немного тосковать по своей уютной постели, но бросать сейчас Сашку одного, как-то не по-товарищески.
Наблюдаю, как Сашка развлекает девиц. Что-то увлеченно им рассказывает с абсолютно серьезным видом. Как будто не телок снимает, а ведет переговоры о поставках цемента. Вижу, как кивает в мою сторону. Очевидно, представляет меня своим новым знакомым.
Проходит минут семь. Теперь, судя по взрывам почти неслышного мне девичьего хохота, Сашка забавляет девушек своими смешными историями. Мне же надоедает пялиться на их столик, и я переключаю свое внимание на маленькую сцену, где музыканты готовятся к живому выступлению. Их двое. Толстенький мужичок с сияющей лысиной возится с микрофоном, а его напарник с синтезатором. Распределение ролей налицо — «один лабает, другой спевает». Сейчас начнут пичкать посетителей третьесортным шансоном и тупой попсой. А что еще пьяному человеку нужно? Подрыгать конечностями, да слезливо погрустить под песни какого-нибудь фальшивого зека. Когда я сталкиваюсь с подобным «творчеством», то мне очень хочется, чтобы снова появились худсоветы и цензура. Хочется поставить хоть какой-нибудь заслон этой убогой пошлости, до краев захлестнувшей теле- и радиоэфир.
Вдруг перед моими глазами возникает женский силуэт — это Сашка вернулся с длинноногой добычей.
— Это Антон, — представляет меня Сашка молодым особам и, с интригой в голосе, добавляет, — Художник!
— Настоящий? — удивленно поднимает густо накрашенные ресницы одна из девиц.