* * *
Мы ужинаем. Анька рассказывает мне о последнем занятии на курсах для беременных. Ей очень нравится чувствовать себя будущей мамой, все рекомендации врачей она аккуратно записывает в тетрадку и даже ведет специальный дневник своей беременности.
Сегодня у нас на ужин картошка-пюре с котлетами и солеными огурцами. Они тонко порезаны мной в отдельное блюдечко, но банка стоит тут же на столе. Ее содержимое я и разглядываю, пока Анька увлеченно рассказывает о своей новой беременной знакомой.
Не могу отделаться от ощущения, что передо мной стоит не банка с огурцами, а произведение британского художника Демьяна Хёрста. Видать, очень сильно я впечатлился его работами. Как и другие современные художники Хёрст особо не заморачивается. Его художества это распиленные пополам животные, которые плавают в огромных прозрачных емкостях с формальдегидом. Причем, одна половинка находится в одном аквариуме, а другая в соседнем. Можно встать посередине и посмотреть, что внутри у свинки или теленка. Не знаю, кто первым придумал выставлять расслоенные живые существа — Демьян Хёрст или Гюнтер Хагенс, но у обоих получается достаточно угнетающе. Такое впечатление, что всех этих художников, терзающих живых и мертвых животных, воспитывали в одном художественном институте.
Конечно, далеко не всем нравится, что делает Демьян Хёрст. Его выставку в Нью-Йорке запретили. Посчитали, что такие художества подрывают социальные, моральные, эстетические и все прочие устои американского общества. Но это не мешает Хёрсту быть успешным художником. За его работу «Невозможность смерти в сознании живущего», более известную, как «Акула в формалине» (настоящая четырехметровая акула убитая австралийскими рыбаками), лондонскому галеристу Чарльзу Саачи уже предлагают 12 миллионов долларов. А ведь сам галерист приобрел ее всего за шесть тысяч фунтов!
Я еще могу понять, когда растут в цене картины Ван-Гога или Рембрандта, но платить такие деньги за маринованную рыбину! У нас любая домохозяйка со своими разносолами даст сто очков вперед этому британцу! Залезай в любой погреб, вытаскивай оттуда бесчисленные склянки с огурцами, помидорами, компотами и смело делай экспозицию. Все западные критики, не видевшие ничего лучше хёрстовской тухлятины, с ума сойдут от этой экзотики. А если им еще и дать попробовать эти огурчики, да еще стопочку налить, то дядьки вообще ошалеют от счастья. Вот это действительно искусство! — кулинарное.
Я достаю из холодильника банку с помидорами и ставлю рядом с огурцами. Вглядываюсь в прозрачный рассол, где, встревоженные моим движением, чуть покачиваются красные шарики помидоров в обрамлении веточек укропа, долек чеснока и палочек хрена.