– Вы сказали, что видите, как происходит распад, – снова задал наводящий вопрос Фёдор Игнатьевич. – Как это выглядит?
– Да хуй знает, – пожал я плечами. – Что-то типа пыли под солнечным светом, только они быстро летают и оставляют после себя реактивный след.
У меня едва голова не лопнула от напряжения, чтобы объяснить, что конкретно я вижу? Рассказывал я медленно, подбирая слова и образы.
– Что вы говорите? – искренне поразился тот. – Это словно в камере Вильсона, стало быть?
– Чё? – поморщился я. – Я ни слова не понял из того, что ты сказал.
– Ну так я вам сейчас поясню, там всё достаточно просто, – в глазах учёного зародился огонёк безумия и фанатизма. – Главное – охладить пары эфира, чтобы те стали оседать в виде тумана…
– Док, ты вконец пизданулся? – перебил его я. – Мне повторить ещё раз, кто я такой?
Халат задумался, замолчал. Его взгляд замер на месте, и он принялся мерно постукивать себя указательным пальцем по нижней губе.
– Мне необходимо оборудование, – внезапно оживился и полыхнул взглядом старик. – Я, конечно, могу кое-что опробовать в этих условиях, но это всё равно, что пытаться убить муху при помощи танка.
– Подготовьте список, – сухо ответил Генерал и наконец опустил пистолет. – Этих в камеры.
Я даже вякнуть ничего не успел, как из-за его спины вышли молчаливые военные и вначале выкатили Мутного, затем унесли труп Лены, а ещё парочка остановилась напротив меня.
– Мне казалось, что мы договорились, – забегал я взглядом с его лица на доктора.
– Ты вроде не совсем ебанутый, – ухмыльнулся один из конвойных. – Неужели решил, что в самом деле сможешь здесь свободно перемещаться? Ты убил сто четырнадцать человек, военных, моих друзей… Вам пиздец при любом раскладе.
– Увести, – сухо, с нажимом произнёс Генерал, и я тут же получил жёсткий удар в печень.
Внутренности скрутило болью с такой силой, что потемнело в глазах, и я вывернул желудок прямо на его ботинки. Очухаться или отдышаться мне не дали, зато выкрутили суставы рук так, что вынужден был едва ли не выбежать в коридор.
В камеру я влетел кувырком, получив приличного пинка и прочертил рожей по бетону. Дверь позади захлопнулась, лязгнул запирающий механизм, отрезая меня от друзей и света в коридоре.
Печень отдавалась резью при каждом вдохе, но больше беспокоило другое. Голова была занята судорожно пульсирующей мыслью: «Нам пиздец!»
Из этой хуйни нам уже никогда не выбраться. Сто с лишним метров под землёй, всюду военные и ни одной частицы вокруг.
Но ведь так не бывает – всё имеет фон, даже я это знаю. Тем более, у них здесь реактор, что-то да должно витать в воздухе.