Затем Уэллс жестами попросил меня обвязать один конец веревки вокруг его тела, под плечами, поскольку он не мог сделать это сам из-за своего неразлучного мешка с драгоценными камнями. К узлам, которые я завязал, Уэллс добавил еще один, затем взял другой конец веревки, обмотал его вокруг одного из основных опорных столбов хижины, потянул, пока вся веревка не прошла, и передал ее мне.
Его план был ясен. Надежно привязанный, он выходил на улицу, и я позволял веревке легко скользить, пока он не доберется до каменного дома.
Он лег на землю лицом вниз и, двигаясь как черепаха, начал свое опасное путешествие. Я сел на пол, спиной к двери, уперся ногами в доски стены, руками держась за веревку.
Этот неожиданный шанс на спасение придал мне такой энтузиазм, что я больше не слышал ни рева урагана, ни треска хижины: все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы дюйм за дюймом выпускать веревку.
Внезапно раздался ужасный грохот, и я обнаружил, что лежу на спине, а лунный свет светит мне в лицо. Кабина исчезла, а веревка выскользнула из моих рук.
Когда я оправился от ступора, я удивился двум вещам: почему я не пострадал, когда хижина развалилась на куски, и почему я все еще на том же месте, а не стал жертвой разрушительного ветра.
Первое я объяснил простым чудом, а второе — тем, что увидел в направлении своих ног. Песок, поднятый в большом количестве ветром, собрался у задней части хижины и теперь, когда хижины не стало, этот песок образовал дюну длиной девять футов и высотой два фута, которая защитила меня от всей силы урагана.
Я решил занять еще более безопасную позицию. Ползя на спине, я расположился вдоль дюны. Теперь я мог видеть башню и каменный дом, но из полудюжины когда-то стоявших хижин я не увидел ни единой.
Мне было отнюдь не по себе; убежище было неудобным и не дающим покоя, но я ничего не мог сделать, кроме как ждать, когда этот ад прекратится.
— Рано или поздно батареи разрядятся, — сказал я себе, — но когда? Через час, через день или через неделю?
Вскоре я с ужасом увидел присутствие еще одной неминуемой опасности. Я бы сказал, двух опасностей, одна из которых столь же смертельна, как и другая. Я обнаружил, что высота маленького песчаного холма постепенно становится все ниже, и что недалеко то время, когда он станет настолько низким, что ветер сможет овладеть моим телом.
Я также обнаружил, что песок, переносимый большими облаками торнадо, накапливался в ложбине, где я лежал, и угрожал похоронить меня. Конечно, я был очень напуган, но мой разум был ясен, и, как ни странно это может звучать, я сразу же начал прикидывать, какая из двух смертей настигнет меня первой — быть заживо погребенным в песке или быть подхваченным ветром и разбитым о каменные стены дома. Я даже пытался предположить, какая из двух была менее ужасной.