Большинству из них и в голову не приходило, что врага можно еще и понять.
- Две!
Наверное, это был всего лишь страх. Страх, что поняв врага, уже не сможешь в него выстрелить. Что полюбишь его так, как он сам любит самого себя. Что понять – значит простить.
Когда-то и Лана думала так. Стремясь понять весь мир, стремясь обнять его и подружиться с ним, она отрицала всякое насилие. Она верила, что любой конфликт можно разрешить, просто поговорив по душам.
Теперь она понимала, что это не так. Иногда насилие неизбежно. Иногда даже оттого, что ты понимаешь врага, он не перестает быть врагом. И тогда нужно бить на поражение. Это не значит, что ты начинаешь его ненавидеть.
Просто то, что должно быть сделано, будет сделано.
- Одна!
А любовь… Она вообще к пониманию отношения не имела. Лана не понимала Амброуса, но это не мешало ей, несмотря ни на что, продолжать любить его.
Так же, как и любовь не помешает ей, когда настанет время, сделать то, что должно быть сделано.
Капитан стрелков готов был отдать приказ, но Лана взглядом остановила его. Она находилась здесь не для того, чтобы сражаться. Сочтя, что существа подлетели достаточно близко, девушка потянулась к ним рукой.
Рукой – и сердцем. Внутренним огнем, горевшим в груди каждого чародея.
Тут же у нее закружилась голова. Атаковавшие Вал серафимы не были разумны в полном смысле этого слова. Даже на уровне животных. Это была распределенная сеть простых сознаний, существующих в непрерывной связи друг с другом. Чародейка не могла понять их образ мышления, и точно так же они не могли понять ее.
К счастью, им и не требовалось.
«С вами будет говорить королева», - решили серафимы спустя несколько миллиардных долей секунды. При использовании мыслеречи субъективное время значительно замедлялось.
Наверное, будь на ее месте стратег, он извлек бы из того, что она ощутила, массу полезной информации. Сигнал её сознания передавался по цепочке от серафима к серафиму, и, наверное, его траекторию можно было использовать, чтобы узнать расположение каждого из… существ, - Лана не могла называть их Тварями, одновременно настраиваясь на их волну.
Но вот, наконец, сигнал достиг цели. Чародейка не видела королеву, но она ощущала её. Королева чувствовалась… иначе, чем серафимы-солдаты. Она была не просто психически сильнее. Она отличалась от них на порядок, как высшее существо.
Для них она была богом, что наводило на неприятные мысли об Ильмадике.
Не пытаясь затянуть королеву в сад своего сознания, Лана передала ей свое почтение. Ответом ей стала похожая эмоция, но тесно сцепленная с интересом. Королева никогда не видела людей, которые умели бы говорить – в ее понимании этого явления.