Несмотря ни на что, я свернул с дороги. Говорят, нужда — мать изобретений, но она еще и бабка отчаяния. Шоссе возвышалось над уровнем пустыни примерно на два фута, и я съехал с обочины на такой скорости, что мотоцикл на мгновение взлетел, прежде чем приземлиться. От удара моя задница подскочила на сиденье, а ступни выбили дробь на подножках.
Хорошо, что здешняя пустыня представляла собой не россыпь мягких песчаных дюн и мертвых озер с высохшим в порошок илом. При езде по такой поверхности «Большой пес» увяз бы уже через сотню ярдов. Спустя тысячелетия палящего солнца и эрозийных ветров земля практически затвердела: магматические породы, богатые полевыми шпатами, ни единого деревца, кое-где шалфей, мескитовые деревья и прочая чахлая растительность, более сложная для опознания. Полноприводный «Эскалейд», возвышающийся над землей на огромных покрышках и более пригодный для езды по пересеченной местности, чем мой мотоцикл, съехал с шоссе следом за мной. Я рассчитывал найти какой-нибудь разлом или нависающий выступ, выдающийся достаточно сильно, чтобы скрыть меня, или, возможно, неожиданную гряду скал — что угодно, чтобы мой безумный преследователь потерял меня из виду. Потом я бы выключил фары, существенно снизил скорость и, ориентируясь только на свет луны и постоянно петляя, постарался как можно быстрее увеличить расстояние между нами. Со временем я бы нашел укромное местечко, заглушил мотоцикл и стал прислушиваться и ждать.
Внезапно пустыню залил яркий свет. Оглянувшись, я увидел на крыше «Эскалейда» рампу с мощными прожекторами, которые водитель включил только теперь. Пустыня передо мной напоминала сцену из раннего фильма Стивена Спилберга: далекая взлетно-посадочная полоса; взволнованные обаятельные ученые из секретной правительственной организации готовятся приветствовать делегацию добрых инопланетян и их космический корабль-носитель. Однако вместо ученых и инопланетян какой-то выродок с банджо из «Избавления» преследовал меня с самыми дурными намерениями.
В этих резких и далеко бьющих потоках света даже самые мелкие колючки растений отбрасывали длинные чернильно-черные тени. Бледная земля оказалась менее ухабистой, чем я надеялся. На такой открытой равнине найти укромное местечко не легче, чем обнаружить «Макдоналдс» с детской площадкой.
Несмотря на врожденный оптимизм и даже жизнерадостность, бывали случаи вроде этого, когда перед лицом опасности и безысходности мне казалось, что весь мир — это камера смертников и что последний прием пищи и впрямь станет для меня последним.