– Отец Александр, вы, верно, с какой-нибудь приятной новостью? Прямо сияете…
– Не то чтобы важная новость, ваше превосходительство… Получил письмо из Лондона от кузена моего Николая, поехавшего с графом Путятиным в качестве домашнего учителя, а также для подготовки к преподаванию у нас новой западной церковной истории. Я ещё просил его книги подобрать для нашей библиотеки.
– В этом Александр неутомим, – с доброй улыбкою заметил эконом.
– Письмо большое, пишет о разном… Но, кажется, я перебил рассказ вашего превосходительства?
– А хоть бы и перебил? – вдруг буркнул из тёмного угла отец Антоний.
– Что вы, что вы… – милостиво возразил Муравьев. – Мы с удовольствием послушаем. Был ли ваш кузен на всемирной выставке?
– Довелось побывать дважды. Вход, правда, дорогонек. Николай пишет, нужно по крайней мере десять раз, чтобы осмотреть её подробно. Но интересней другое. Он пишет, что встретился с известным Стэнли, засыпавшим его вопросами о православии. «Не смутила ли ваших верований новейшая германская спекуляция в философии?» – спросил англичанин. «Ни на минуточку, – ответил Николай Кирилыч. – Мы обладаем особенною способностью обнимать идеи других и сейчас же покрывать их амальгамою нашей собственной непоколебимой веры…» Тот спрашивает, а способна ли Русская Церковь отрешиться от подражательности Западу и Востоку, развить свой оригинальный гений? Удадутся ли её стремления направить все силы свои на организацию практической социальной жизни, очистить высший класс от извращения, праздности и мелкой безнравственности, а средний и низший – от грубости, лжи и неумеренности?..
– Ай да англичанин! – воскликнул Муравьев. – В самый корень зрит – да только не с того угла!
Из тёмного угла послышалось фырчание.
– Вы особенно должны меня понять, отец Александр. – Муравьев обращался тоном уважительным (однако и поучительным) подчёркнуто к Горскому, хотя адресовал свои слова троицкому наместнику. – Наша Церковь, держась Никейского исповедания, ещё не раздружилась ни с истиною, ни с апостольской благостию, но уклонение в социальность не приведёт ли нас к разрушению завещанной нам святыми отцами полноты религиозной веры и благочестия? Уступки миру сему не приведут ли к умалению веры? Всё встаёт вперемежку. Как на лондонской выставке: святые иконы и пенька!.. Здесь люди свои, поделюсь. Заезжал в этот раз к святителю нашему и попенял ему: зачем дал митрополичий хор выступать в ремесленном училище? Стоит ли ублажать мальчишек, принижая святое? Отвечает: Лямин-де меня уговорил, два раза я отказывал, на третий согласился. Это тот самый Лямин, который в митрополичьей карете раскатывает по всей Москве, останавливаясь то у кабаков, то в сомнительных местах. Какое искушение! Что с того, что он городской голова…