— Это как же?
— А как я себя вёл, после того как мы познакомились?
— О! Ходил вокруг да около. Только часто это ваш тактический ход, чтобы девушка полюбила. А потом вы снова возвращаетесь к гипертрофированной естественной субординации, и жёны превращаются в служанок.
— Да, это бывает. Но в моём случае, это было и остаётся стратегией, — говорил Поль.
— Тебе-то я верю, — ответила с улыбкой Хелен.
— Да, но ведь и вы грешны: феминизм и унижение мужчины.
— И самоунижение — подкаблучников тоже хватает, — отвечала девушка.
— Согласен. Но мы не будем унижать друг друга, — сказал Поль, обняв её. Та ответила ему поцелуем. И Поль поднял её над собой, закружив в воздухе.
* * *
Йон и Вита, держась за руки, кружились над Дворцом. Девушка безудержно смеялась от восторга.
— Теперь ты готов спеть мне? — воскликнула она.
— Теперь — да! Мне так легко с тобой. Я просто не чувствую ног.
— Потому что у тебя выросли крылья. Вы забыли, что есть земное небо, вы летаете только в космосе.
— Мы космические романтики, — отвечал Йон, — но любим и землю, и воду, и воздух — все стихии мироздания.
— Тогда давай приземлимся. Я так хочу услышать твою музыку.
Они спустились на крышу Королевской Башни, где располагался амфитеатр. Вита села на нижнюю скамью.
— Мы здесь часто веселимся с подругами. И здесь же рождаются все наши идеи, планы и мечты.
— Почему?
— Это особое место. Королевская Башня стоит на перпендикулярной Оси.
— Это как-то связано с осевыми вратами?
— Да. Но я тебе потом расскажу. Что ты мне споёшь?
— Одну из любимых своих песен, — сказал в ответ Йон, выводя из минимизатора войс. — Правда, сочинил её не я, а один из трубадуров Легендарного Порта.
— Что это такое?
— Это мир, где живут пилоты, трубадуры и пилигримы. — Йон настроил войс и заиграл. И когда мелодия стала ясна, он запел, глядя на Принцессу:
Я так мечтаю жить в мансарде —
Так, как живут под крышей птицы.
Чем выше я смогу подняться,
Тем выше будут мои мысли.
О, притяжение земное,
Ты надо мной уже не властно.
Я поднимаюсь над собою,
Я знаю — это не опасно.
Я поднимаюсь, я просто лечу,
Я знаю точно, чего я хочу:
В небе раскинуть два белых крыла
И воспарить над землёю.
Господи, дай нам возможность летать.
Есть ведь для всех у Тебя благодать.
Пусть мы любимой землёй рождены,
Но рождены мы для неба.
И я в любви бы там признался,
Под крышею в моей мансарде,
И с ней вовек бы не расстался,
Чтоб крылья наши были рядом.
О, небо синее, прими нас,
Двух птиц, влюблённых в твою благость.
Нас меж собой она роднит так,