Они с Гвенди снова сидят, пристегнувшись ремнями, в своих полетных креслах на третьей палубе «Орла-19». Стальной чемоданчик с маркировкой «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО» надежно спрятан в багажном отсеке под сиденьем Гвенди. Она держит в руках – без перчаток – айпад, его пустой экран темен и тих.
– Уинстон сказал, что у вас был испуганный голос и вы что-то кричали… что-то о «черной коробке». Он утверждает, что остальное не разобрал. Не расслышал.
Гвенди не помнит, как уснула. Не помнит, чтобы ей что-то снилось. Но при одной только мысли, что Гарет Уинстон не врет, у нее кружится голова и тошнота подступает к горлу. У нее слишком много секретов – страшных, темных секретов, – и ей сейчас точно не стоило бы разговаривать во сне.
Быстро взглянув на Джафари Банколе, который сосредоточенно смотрит в мониторы над креслом, Гвенди украдкой бросает взгляд на Гарета Уинстона, громко храпящего в кресле рядом со вторым иллюминатором. С его иллюминатором. Он действительно спит – или притворяется? Уже во второй раз после посадки на борт из густого тумана в голове Гвенди выплывает кристально ясная мысль: Этот Уинстон гораздо умнее, чем кажется.
– Что он вообще делал у моей двери?
– Он сказал, что ходил в туалет. Может быть, и ходил, – говорит Адеш, наклонившись так близко к Гвенди, что она чувствует запах корицы в его дыхании. Он добавляет совсем тихим шепотом: – Но когда я пошел проверять свою живность, то застал его на месте преступления.
Гвенди ждет продолжения и заранее боится того, что услышит.
– Он возился с замком на двери вашей каюты.
О.Н., думает Гвенди. Очень нехорошо.
Адеш улыбается, и это вовсе не дружелюбная улыбка.
– Когда он наконец обернулся и увидел меня, у него глаза вылезли из орбит – прошу прощения за каламбур, – и он чуть не выпрыгнул из скафандра. Чем хороша невесомость – никто не слышит, как ты подошел.
– Я очень рада, что вы так вовремя подошли. Я… я…
И тут ее мозг искрит от короткого замыкания и отключается напрочь. Вся хранившаяся в нем информация вдруг исчезает, словно ее стерли невидимым ластиком. Куда все подевалось? Она не знает. Она знает лишь, что ее зовут Гвенди Питерсон, она летит на космическом корабле и пытается спасти мир. Но от чего его надо спасать? Этого она не помнит. Как не помнит, о чем сейчас говорила и с кем. Внезапное, всепоглощающее ощущение потери – предельной пустоты – пугает ее так сильно, что она чуть не плачет.
– Сенатор Питерсон? Гвенди? Вам плохо? – Адеш глядит на нее с искренним беспокойством и, кажется, собирается звать на помощь.
– Я… – начинает она, и тут у нее в голове что-то переключается, и все возвращается на свои места. Она беседует с энтомологом Адешем Пателем, они говорят о Гарете Уинстоне, любопытном, настырном и шумном нахале, который спит в кресле у дальнего иллюминатора. Уинстон – миллиардер с большой буквы «М», и Гвенди совсем не уверена, что ему можно доверять. Судя по выражению лица Адеша Пателя, он тоже не очень уверен, можно ли доверять Гвенди.