– Открывай! Живо!
Помявшись, Аэлиша неуверенно стала разгребать хлам в стороны. Возникший на пороге мужчина был зол, словно песчаный демон. И рожей такой же красный. Его тонкие губы кривились, словно он сдерживал в себе ругательства, а на лбу крупными бисеринами блестел пот. Однако в блекло-водянистых глазах отца притаился страх. Это было так странно, что Аэлиша растерялась и совершенно пропустила тот момент, когда Томас очутился подле нее. Девушка пикнуть не успела, как ее волосы оказались в крепкой хватке мясистых пальцев.
– Пойдешь со мной, – зло зашипел он. – Но если посмеешь хоть вздохнуть лишний раз без моего разрешения – пожалеешь, что вообще на свет появилась!
Аэлиша поспешно затрясла головой.
– Шевелись! – и девушку дернули в сторону двери.
В прихожей собралась вся их семейка вместе с Милиной. На фоне приодетых, надушенных до свербения в носу домочадцев, босая и давно не принимавшая ванну, Аэлиша выглядела особенно жалко. Однако никто и не подумал картинно зажимать нос платочком и закатывать глаза. Все тревожно поглядывали на дверь, и даже братья растеряли всю свою браваду. Коргас был хмур и молчалив больше обычного, а Вириш все посматривал в сторону старшей сестры, словно пытаясь заглянуть в глаза. Отец кивком указал ей на дверь, и схватив за локоть, выпихнул во двор.
Аэлиша растерянно заморгала, увидев у ворот собравшуюся толпу. Лица у людей были напряженными и серьезными. Возглавляла это мрачное шествие Юминия. Ведьма глянула на Аэлишу из-под густой шапки черных с проседью волос, и пристальный взгляд карих глаз уколол девушку в самое сердце.
– Больна говоришь?! У-у-у, обманщик! – прокаркала ведьма, и погрозила отцу, как нашкодившему мальчишке.
Аэлиша поежилась. Юминия всегда была, что называется, юродивой. Вечно таскала на поясе холщовый мешочек, с потемневшими и отшлифованными временем рунами, вплетала в волосы странные вещи, чаще всего цветные шнурки или крупные бусины, а еще приторговывала микстурами и травами от разнообразных болезней, что особенно не поощрялось церковью. Ибо врачеванием могли заниматься лишь пресвятые братья и только с позволения Его Святейшества и Императорского совета. Но, конечно, не в каждой деревеньке, особенно такой глухой, как Ламорна, имелся свой лекарь. Вот и шли жители к тому, кто сохранил еще остатки древних знаний и лекарские умения. В их поселке это была Юминия, которая сейчас, уперев руки в тощие бока, внимательно разглядывала Аэлишу.
– Похожа, – решила ведьма. – Идем!
Отец хотел было возразить, но суровая толпа угрожающе качнулась вперед. Испуганная Ивимка разревелась и прытко юркнула за широкую спину маменьки.