Маша слушала, не перебивая.
– Ясно. А лет тебе сколько?
– Двадцать один.
Она покачала головой.
– Выглядишь моложе. Мне уже двадцать семь.
– Ты тоже не выглядишь на свой возраст, – успокоил я ее. – Ты ведь не замужем?
– Нет. Но была. – В ее черных глазах мелькнула тень.
– Развелись? – осторожно спросил я.
– Ага. Он оказался редкостным козлом. А начиналось все красиво… – Она вздохнула.
Я молчал, не подгоняя ее, не провоцируя на откровения. Я интуитивно чувствовал, что она далеко не такая уверенная в себе, какой кажется. Эта дерзкая прическа, вызывающе красные губы, надменный и фамильярный тон – все это лишь защита от той боли, которая терзает ее душу. Что ж, каждый защищается, как может.
Я правильно угадал. Маша посидела минуты две, молча потягивая кофе. Потом сказала тихо:
– Если хочешь, я все тебе расскажу. Все про мой брак.
– Валяй, – ответил я небрежно.
Она кинула на меня удивленный взгляд. Я знал, что поступаю правильно. Если хочешь зацепить телку, нельзя быть все время одинаковым. Ни одинаково вежливым и подобострастным, ни одинаково наглым и хамоватым. Нужно все это чередовать, тогда и будет интерес. Маша взглянула на меня с недоумением. Однако в следующую секунду глаза ее заблестели хищным блеском. Она почувствовала азарт. Как истинная охотница, она не могла допустить пренебрежительного к себе отношения со стороны приглянувшегося самца.
– Ну слушай. – Голос ее сделался грудным и певучим.
Выглядела она невероятно сексуальной. У меня, сидевшего уже много месяцев на голодном пайке, начало в буквальном смысле слова срывать крышу. Лоб мой покрылся капельками пота, я изо всех сил старался сдерживать тяжелое дыхание.
– Он был великолепный мужик. Победитель по жизни. Старше почти на двенадцать лет. Умный, смелый, дерзкий, решительный. При больших деньгах. Словом, все, что нам, девочкам, нужно. И к тому ж красив, как дьявол-искуситель.
Несмотря на мое плачевное состояние, мне стало смешно. Она описывала моего отца, совершенно не подозревая, что перед ней сидит его сын. Если бы они не разбежались, она могла бы быть моей мачехой! Мачеха – секс-бомба. Кажется, где-то я смотрел фильм про такое.
– Эй, – сердито проговорила Маша. – Ты, кажется, не слушаешь. О чем ты думаешь?
– О тебе, – честно признался я.
– Обо мне? – Ее брови, жившие отдельной жизнью, снова сделали изящный пируэт. – И что же ты думаешь?
– Ты офигенская женщина, и я хочу тебя прямо сейчас. Здесь.
Ее глаза потемнели и стали бездонными. На щеках вспыхнул яркий румянец.
– А ты нахал.
Я видел, что она не злится. Ей было лестно и даже приятно. Это укрепило меня в мысли, что разрыв с отцом она воспринимает болезненно. Ее самооценка явно пострадала и требует реанимации. Что ж, будет ей реанимация.