В Харьков ее перевели за год до того, как я туда перебрался. Эмма занимала в ГПУ УССР более весомое положение, чем такой новичок, каким я тогда был. Как образованной и привлекательной женщине, к тому же начитанной и чувствовавшей себя вполне свободно в обществе писателей и поэтов, ей доверили руководить деятельностью осведомителей в среде украинской творческой интеллигенции — писателей и театральных деятелей. Мы встретились с ней на службе, и меня поразили ее красота и ум. Отец Эммы, сплавщик леса, умер, когда ей было всего десять лет. Она начала работать и одна содержала всю семью, где было восемь детей. Так что у нас с Эммой было много общего: и я, и она являлись опорой для семьи и должны были в силу обстоятельств рано повзрослеть».
Несмотря на то что вся жизнь молодых людей была заполнена работой, Эмма побудила Судоплатова заняться изучением права в Харьковском университете. Но в университете ему удалось побывать всего на десяти лекциях и сдать один экзамен — по экономической географии. На большее у Павла просто не хватило времени. Его рабочий день начинался в десять часов утра и заканчивался в шесть вечера с коротким перерывом на обед. После этого начинались встречи с осведомителями на явочных квартирах. Встречаться со своими осведомителями в дневное время было не положено. Было известно, что Сталин засиживается допоздна, и сотрудники ГПУ Украины работали в таком же режиме. Вот почему встречи с осведомителями проходили по вечерам и продолжались до одиннадцати вечера. Затем Судоплатов возвращался на службу, чтобы доложить начальству о полученных оперативных материалах.
Из характеристики на Судоплатова того периода, подготовленной Аттестационной комиссией ГПУ УССР:
«Судоплатов П. А. работает уполномоченным информационно-осведомительного отдела, с работой справляется. Методы работы усваивает хорошо. Проявляет широкую инициативу по налаживанию информационной работы, усидчив, энергичен, дисциплинирован, за последний ряд месяцев ведет проработку след[ственных] дел для судебной тройки, имеет значительный опыт по изучению и оценке след[ственных] материалов. Занимаемой должности соответствует».
Но вернемся вновь к Эмме Карловне.
«Для меня Эмма была идеалом настоящей женщины, — подчеркивал позже Судоплатов, — и в 1928 году мы поженились, хотя официально зарегистрировали наш брак лишь в 1951 году. Так жили многие из моих товарищей, годами не оформляя своего брака».
Что касается жены Павла Анатольевича, то добавим следующее.
Девичьи имя, отчество и фамилию ей, видимо, поменяли в Одессе при поступлении на работу в местное ГПУ, как часто делали в те годы. При этом следует учитывать, что ей предстояло работать в среде немецких колонистов.