4). За то, что Судоплатов не принимал активного участия в борьбе парторганизации за очищение отдела от предателей и шпионов, пробравшихся в отдел.
5). За использование служебного положения в личных целях:
Судоплатова П. А. из рядов ВКП(б) исключить».
Партийное бюро приняло это решение при одном воздержавшемся. Павел Фитин, недавно назначенный на должность заместителя начальника внешней разведки, воздержался при голосовании, потому что, по его словам, Судоплатов был ему совершенно неизвестен.
Честность и порядочность Фитина, весьма необычные в тех обстоятельствах, не повредили его карьере: с мая 1939 года по июнь 1946-го он являлся начальником советской внешней разведки.
Позже в своих воспоминаниях Судоплатов писал: «Я не держу зла на Гукасова (инициатор рассмотрения «дела Судоплатова». — В. А.). Пару лет спустя Гукасов, будучи советским консулом в Париже, проснулся, когда гестаповцы штурмом брали здание, где он находился. Наша шифровальщица Марина Сироткина начала сжигать кодовые книги, а когда один из гестаповцев сорвал со стены портрет Сталина, Гукасов использовал это как предлог, чтобы начать драку. Его жестоко избили, но за это время все шифры были уничтожены. Гукасова немцы депортировали в Турцию для обмена на сотрудников германской дипломатической миссии в Москве. Позднее Гукасову поручили руководить отделом по разработке репатриантов и эмигрантов».
Кстати, еще один из резко выступавших на партийном бюро — Василий Пудин — с началом Великой Отечественной войны по линии подразделения, которое возглавлял Судоплатов, был направлен руководителем диверсионной группы в Белоруссию. После ранения остался на подпольной работе, снабжал партизан разведывательными данными.
Что касается причин возникшего вдруг «дела Судоплатова», то, по мнению многих историков отечественных спецслужб, основным мотивом явилась заурядная травля со стороны завистливых коллег: молодой, перспективный сотрудник, в 31 год назначен исполнять обязанности руководителя советской внешней разведки, успешно работал в нелегальных условиях, награжден боевым орденом…
Да и сам Судоплатов позже писал: «Жена была обеспокоена моим быстрым повышением по службе еще в 1938 году. Она предпочитала, чтобы я оставался на незаметной должности, и была права, так как травля меня началась именно из-за этого, хотя назначение носило сугубо временный характер. Я был не “врагом народа”, а врагом завистливых коллег — таков был заурядный мотив для травли в годы “чисток”».
А в конце 1938 года над Павлом Анатольевичем нависла серьезная угроза. Если бы решение партбюро отдела было реализовано, то это фактически означало для него не только конец карьеры в органах госбезопасности, но и длительное тюремное заключение или даже расстрел. Судоплатов был уверен, что на него уже есть сфабрикованный компромат, который незамедлительно будет пущен в дело, как только решение партбюро от 23 ноября 1938 года утвердит общее партийное собрание 5-го (разведывательного) отдела, назначенное на начало 1939 года.