Это не хорошие мысли. Мысли от гордыни. И в ответ сегодня
хороший Апостол – о соре, всем миром попираемом (1 Кор. 4, 11–13)… Устал от телефонов, от суеты, от одиночества. “Покоя сердце просит”. Но может быть, и усталость эта – греховная, от лени, пустоты, постоянной капитуляции страстишкам… Грех –
только – в отрыве от Бога, в
измене Христу. Эту измену Иоанн Богослов называет
похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской (1 Ии. 2, 16). И, Боже мой, до чего это точно и исчерпывающе…» (210, с. 569, 602, 622, 623).
Но в то же время неудовлетворенность собой и своим служением побуждала его не довольствоваться привычным обрядовым благочестием, подчас порождала у него резкие слова и оценки: «Всецелая принадлежность Церкви, самоочевидная, как воздух, как жизнь, и одновременно внутренняя свобода внутри нее. Меня бесконечно тяготит то повальное внутреннее порабощение себя чему-то или кому-то, что я вижу вокруг себя, “идолопоклонство”, так часто торжествующее в Церкви… Меня буквально с детства, с корпусных лет отталкивало “карловатство” [РПЦЗ] – с его ложным пафосом, елейностью, самодовольством, узостью» (210, с. 339). В то же время нельзя не отметить видимое равнодушие (до подчас неприятия) отца Александра ко всему опыту Православной Церкви в период ее Византийской истории как основы для дальнейшего развития Вселенской Церкви. Он как будто прошел мимо истории Русской Церкви Синодального периода, не заметив трудов святителей Филарета (Дроздова), Игнатия (Брянчанинова) и Феофана (Говорова) или дневников отца Иоанна Кронштадтского, в которых мог найти ответы на многие занимавшие его вопросы.
В то же время в церковной России (СССР) не только были знакомы с работами отца Александра, но и принимали многие его взгляды, например о незаметной подмене Православия «православным бытом»: в Америке – под давлением потребительского общества, в СССР – под давлением коммунистического государства. Ответом должно быть «внутреннее освобождение Православия от его “казенной судьбы”». И протоиерей Всеволод Шпиллер (1902–1984), настоятель московского храма святителя Николая в Кузнецах, в апреле 1967 года отмечал реальность “этого неосознанного и неуправляемого процесса”, “с ним боремся как умеем, но изо всех сил» (213, с. 299).
В большой работе «Проблемы Православия в Америке» (1964–1965) отец Александр подробно анализирует состояние церковной жизни в православных приходах Американской Церкви. Он не проходит мимо положительных сторон (исправное посещение богослужений, активность прихода), но указывает и на слабости, главная из которых – формализация церковной жизни. «Но на деле простое сосуществование религии и чуждой ей “философии жизни” попросту невозможно. Если религия не контролирует “философию жизни”, последняя неизбежно будет контролировать религию, подчиняя ее извне своей системе ценностей. Нельзя быть “православным” в церкви и “секуляристом” в жизни – рано или поздно сделаешься секуляристом и в церкви», и это приведет к «бессознательной капитуляции» перед миром. Но в то же время, заключал отец Александр, Америка, «как и всякая нация, мир, культура, общество, – это великий поиск и великое блуждание, великая надежда и великая трагедия, жажда и алкание. И как всякая нация и культура, она отчаянно нуждается в Истине и Искуплении. Это значит, как бы наивно ни звучали мои слова, что она нуждается в Православии» (211, с. 511, 526).