…Лиза прячет телефон, говорит, что если она все правильно поняла, от кладбища до места аварии каких-то полтора километра, и если мы поторопимся, то сможем отправить Бузгалина в больницу на той же «скорой», что поехала на вызов.
Мы усаживаем бесчувственного Бузгалина на холку Мальчика. Бадовская запрыгивает в седло, придерживая одной рукой Бузгалина, скачет вперед, они растворяются в темноте, и только перевязанная голова Бузгалина мотается из стороны в сторону.
Мы с Бохановым быстрым шагом идем следом, доходим до перекрестка с основным, ведущим от городка шоссе. Далеко-далеко видны мигающие огни «скорой» и машины ДПС. Мимо нас проносится тупорылый армейский фургон с большим красным крестом на боку. Фургон тормозит, его заносит, он чуть не сваливается в кювет, потом лихо сдает назад.
— Добрый вечер, Антон Романович! — открыв дверцу, говорит майор Кламм, из-за его плеча выглядывает Поздышев, он подносит руку к козырьку надвинутой на лоб фуражки. — Поздышев! Сидя честь не отдают!
— Я просто приветствую Антона Романовича, — Поздышев обижен. — Его начальник теперь наш командир, ребята в гараже сказали — может к нам приехать, с проверкой, он уж разгребет то, что прежние наваляли, правда, Антон Романович?
— Добрый вечер, Геннадий Самсонович! — говорю я, кивнув Поздышеву — мол, да, разгребет, еще как разгребет. — Вы нас не подбросите? Нам вот…
— Так и мы туда, Антон Романович! У штатских одна «скорая» на ходу, а другая сломана. Бардак! Нам Михал Юрич позвонил, говорит — авария, помогите транспортом, Иван Суреныч уже в госпитале договорился, пострадавших туда повезем, трое пострадавших, а машина — одна, ну согласитесь — ведь бардак, да?
— Гена, заткнись! — раздается женский голос из глубины фургона, и крепкая рука сдвигает боковую дверь. — Антон Романович! — Анна Кламм — сама энергия. — Я так давно вас не видела! Что вы узнали? С кем говорили?
— Э! Короче! — Боханов залезает в фургон, я — вслед за ним.
— Я расскажу, — говорю я, боком усевшись на жесткое сиденье. — Ничего нет тайного, чтобы…
— …это не стало явным! — заканчивает Поздышев, трогая фургон с места.
— Антон Романович хотел сказать совсем другое! — Анна возмущена, ее ноздри раздуваются. — Гена, скажи своему солдату…
Майор треплет Поздышева по плечу.
— Мне кажется, Антон Романович хотел сказать именно это, — говорит майор. — Когда я имел честь общаться с Антоном Романовичем первый раз, я почувствовал — Антон Романович человек прямой, искренний, и он обходится без кривотолков.
— Гена, я после первой встречи почувствовала — ты тупой зануда!