Охотник за нечистью и Похититель душ (Видана) - страница 63

Обстановка окончательно накалилась, когда заболел и умер сынишка плотника. Эта семья была одной из самых ярых противников Рун, так что, когда в их доме случилось несчастье, они не только не пустили девушку на порог, но и Венельду не позволили ничего предпринять. Страх и суеверия, как известно, застилают разум – так и произошло с жителями Хамстайна. Венельда не было в городе, когда случилась беда – он собирал сон-траву в близлежащем лесу. Там его и разыскал средний сынишка Эстер. Выслушав мальчика, охотник тотчас же поспешил обратно в Хамстайн, но было уже поздно – Рун схватили.

На главной площади установили столб и обложили его хворостом. Жители городка понемногу подтягивались туда, предвкушая расправу с ненавистной ведьмой. Первым делом Венельд бросился к Брауди Коллу, понимая, что никто, кроме наместника, не сумеет спасти девушку. Мысль о том, что ей могут причинить вред, не укладывалась у него в голове. За те несколько дней, что они вместе спасали детей, поддавшихся влиянию злобного чу́айри, Венельду удалось получше узнать девушку. Никого добрее и лучше он в жизни своей не встречал!

Впрочем, наместник так не считал. Он сообщил парню, что ведьма будет сожжена сегодня же на закате, и тот, кто попытается этому помешать, рискует угодить на костер вместе с ней. Парень был в отчаянии! Сумасшедшее желание спасти Рун затмило все остальные мысли. Он попытался проникнуть в темницу, где ее держали, но не сумел. Стражник, охраняющий двери, оказался упертым и суеверным не менее остальных. Как ни убеждал его Венельд, что может проверить девушку на наличие магических способностей и злобных помыслов, тот лишь качал головой и тупо повторял: «Не велено. Ведьма приговорена, вечером ее сожгут». Потерпев неудачу, парень бросился в дом Эстер и застал бедную женщину в слезах. Вид ее горя окончательно убедил Венельда, что выхода нет.

Сердце его разрывалось. Он чувствовал, что готов на все, чтобы только спасти Рун. Впервые ему было плевать – будь она хоть тысячу раз виновата, она должна жить. Впрочем, что бы ни подсказывало ему чутье охотника, приходившее в ее присутствии в какое-то неистовство, он верил, что у нее светлая душа.

К вечеру отчаяние Венельда достигло предела. Когда на площади начала собираться толпа, он сделал то, что было противно самой его природе охотника – призвал чу́айри. Этот демон не мог проникать в людские поселения, не будучи туда приглашенным, и всегда пакостил издалека, завладевая сознанием спящих детей. Венельд знал: если пригласить его в Хамстайн, жители будут обречены, – однако в нем кипела такая злость, что единственной, кого он предупредил о грозящей опасности, стала Эстер. Парень велел ей хватать детей и бежать из города, но последовала ли она его совету, этого он не знал и, должно быть, никогда уже не узнает. До всех прочих ему не было дела.