Не оборачиваясь к замершему у стены парню, Рун стянула с постели покрывало и укутала плечи. Ее знобило. Больше всего на свете Венельду хотелось подойти и согреть ее в своих объятиях. Она казалась такой испуганной и такой невинной!
Конечно, он этого не сделал. Он ничего не сделал! – лишь молча смотрел, как она одевается, собирает в тяжелый узел непослушные густые волосы, снимает с крючка найденный в сторожке ветхий плащ, натягивает его на плечи, покрывает голову капюшоном. Каждое ее движение доставляло ему боль. Не отводя от нее глаз, Венельд поднял с пола брошенное ею покрывало, намотал его на бедра и аккуратно присел на разгромленную кровать, по-прежнему не произнося ни слова.
Подойдя к двери, Рун с трудом отодвинула подпирающее ее полено, откинула крючок, взялась за ручку – и силы ее покинули. Девушка замерла на мгновение, будто надеясь, что он ее остановит, прижалась лбом к широкому косяку. Венельд не шелохнулся, хотя и сердце его, и душа, и тело так и рвались к ней.
А после она ушла в ночь, аккуратно притворив за собой тяжелую дверь старой лесной сторожки, и больше он ее никогда не видел…
В великолепных покоях эймира Сантаррема царил хаос. Придворные передвигались на цыпочках, разговаривали встревоженным шепотом, рабы же и вовсе старались не попадаться никому на глаза. Лучшие лекари со всего мира один за другим покидали покои, беспомощно разводя руками. Сам эймир Заитдан возлежал на шелковых подушках, хмуро уставившись в потолок. Его двенадцать жен и двадцать три наложницы заламывали руки и проливали горькие слезы у себя на женской половине, оплакивая участь своего господина.
Две с половиной луны назад пышущего здоровьем эймира поразила неизвестная болезнь, и Сантаррем погрузился в траур. Отменены были все праздники и развлечения, жители облачились в темное, убрав столь любимые сантарремцами яркие наряды подальше – до лучших времен.
Эймиру Заитдану недавно исполнилось тридцать шесть. Это был крепкий здоровый мужчина, искусный воин, неутомимый охотник, справедливый и всеми любимый правитель. Военная слава эймира была такова, что не только ближние соседи предпочитали жить с Сантарремом в мире, но и властители дальних земель, не имеющих общих границ с владениями Заитдана, старались заключить с ним союзы. Каждый из них был бы рад видеть эймира своим зятем, а некоторые предлагали своих дочерей в наложницы, рассчитывая на его расположение. Заитдан слыл настоящим ценителем женской красоты, а потому о внешности его жен и наложниц ходили легенды. Впрочем, он и сам был красивым мужчиной: высоким, крепким, широкоплечим, смуглокожим и темноволосым. Взгляд его черных глаз повергал в трепет, а белозубая улыбка не оставляла равнодушным никого, кто удостоился счастья ее лицезреть, – она смягчала жесткие черты его лица и покоряла сердца его подданных, гостей и даже врагов.