– Что это, дядя? – наклонившись в сторону Анкифа, почти прошептал Зайкир. Губы его прыгали, в темных глазах плескался страх.
– Ифринн, – едва сумел выговорить тот, выбив зубами замысловатую дробь.
Между тем остров и замок заметили и другие. Тут и там раздавались крики ужаса и слова молитв. Умудренный опытом Анкиф знал, что призывать Джиан-лла бесполезно – могущественный злобный дух если и не был равен Ему по силам, то уж точно мог стать достойным противником, если бы их интересы однажды пересеклись, но этого никогда не случалось. Перед ифринном люди были беззащитны.
Древние легенды гласили, будто находились смельчаки, сумевшие одурачить ифринна. Слышал Анкиф и о том, что предыдущему правителю Сантаррема удалось пленить могущественного духа. Люди говорили, вырвавшись на свободу, тот страшно отомстил своему обидчику, наслав чудовищное проклятье на его род. Может, оттого у великого эймира Заитдана до сих пор нет детей – а ведь ему уже тридцать шесть, и у него двенадцать жен и двадцать три наложницы!
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове перепуганного торговца. Туча к тому моменту закрывала уже весь горизонт. Сбившись в кучу, ревели верблюды; люди метались в панике, рвали на себе волосы, молились, плакали. Анкиф знал, что они обречены, но не желал умирать, как трус. Приподнявшись в седле, он отыскал взглядом племянника – тот соскользнул на песок и стоял, пригнувшись, около своего верблюда. Темные глаза Зайкира были прикованы к зловещему замку. Он не плакал и не молился – и на мгновение Анкиф ощутил гордость за то, что так хорошо его воспитал. Затем взгляд его переместился чуть дальше, и он увидел белобородого старца, мирно сидящего на песке. Его лицо было безмятежно, что казалось особенно странным и даже диким на фоне царящей вокруг паники. Анкиф помнил этого старика – тот напросился к ним в караван в самый последний момент. Его не хотели брать – он был слишком стар, чтобы выдержать переход через пустыню, однако письмо за подписью самого эймира быстро решило дело. В начале пути торговец попросил своего племянника присматривать за старцем, что тот и делал.
«Не иначе, двинулся умом от страха», – промелькнуло в голове у Анкифа, и тут раздался оглушительный рев, разом поваливший на колени даже верблюдов – не говоря уж о людях.
Вывалившись из седла, Анкиф ткнулся лицом в песок и замер, прикрыв голову руками. Зайкир поступил точно так же – и лишь странноватый старик продолжал сидеть, скрестив ноги и полуприкрыв глаза. «Хафис! – вспомнилось вдруг Анкифу. – Его зовут Хафис».